Контракт на два дня. Трилогия. Книга первая. Солдаты другой страны - стр. 40

За пять дней до окончания стажировки в вермахте Вовка умудрился уронить себе на ногу снаряд и при этом смачно выматериться по-русски в присутствии оберлейтенанта, за что тут же загремел в гестапо. Его спасли два обстоятельства. То, что до возвращения оставалось всего пять дней, и то, что Вовка, пока его везли, судорожно вспоминал школьный курс истории. На допросе он сочинил небылицу про то, что в детстве играл с соседским мальчиком – сыном эмигрантов из России – и у него научился так ругаться. Из гестапо направили запрос по его фиктивному месту жительства, но ответ не успел прийти, и Вовка вернулся живым. Только со сломанной ногой, разбитой мордой и пошатнувшимися нервами. За это он, так же как и Лёша, схлопотал предупреждение и направление на лечение, но уже к двум специалистам – травматологу и психотерапевту. Из этого Лёша сделал три заключения: во-первых, разведчиком может стать не каждый, во-вторых, разведчик может провалиться на сущей мелочи, в-третьих, в разведывательных ведомствах, похоже, очень большие потери кадров.

Вовка ходил на костылях и с гипсом на правой ноге, из-под которого торчали пальцы-сосиски фиолетового цвета. Под обоими глазами красовались два очаровательных фингала, нижняя губа была рассечена и аккуратно зашита на два шва, а левое ухо разбито. А в общем-то Вовка остался доволен, что легко отделался, и с немецкой педантичностью, которая в нём откуда-то взялась, посещал все процедуры и сеансы психотерапии. Из чего Лёша сделал ещё одно заключение: в гестапо, видимо, нашли тайную точку акупунктуры, куда нужно врезать, чтобы сделать из рязанского деревенского парня заправского немецкого бюргера. Самое интересное, что две остальные стажировки, в итальянской и британской армиях, Вовка прошёл без эксцессов. Ему даже понравилось, особенно в Италии, где он ходил с разинутым ртом и глазел на всё как придурок: Вовка кроме своей родной деревни и города Рязани в жизни нигде не был и если что и видел, то только по телевизору. Но ни в Италии, ни в Британии его причуд никто не заметил.

Самочувствие Лёши оставалось поганым, несмотря на сеансы психотерапии, которые посещал, и кучу таблеток, которые принимал. И во всём, что у него случилось с Софи, винил только одного себя. Он по-прежнему любил её, скучал по ней, а жизнь без неё превратилась в какую-то бессмыслицу. Лёша задавал себе вопросы, на которые не было ответов. Зачем жить? К чему стремиться? Те деньги, из-за которых он подписал этот контракт, давно потеряли для него ценность. Он понимал, что совершил в жизни огромную ошибку, ввязавшись в это дело, но что-либо изменить было уже невозможно.