Контракт на два дня. Трилогия. Книга первая. Солдаты другой страны - стр. 10

Когда страсти немного улеглись, а дым американской валюты развеялся, Степан Аркадьевич перешёл к делу, попытавшись восстановить контроль над ситуацией. Он пообещал написать статью в соавторстве с профессором Ляминым и старшим научным сотрудником Колосовым и направить её в самые рейтинговые научные журналы мира. Но для себя решил, что эту статью пока положит под сукно и вытащит её только тогда, когда проведёт эксперимент, ну или будет полностью готов к его проведению. Чтобы, не дай бог, никто не только в их институте, а и во всём мире не перехватил инициативу. Иначе он в очередной раз останется с носом, как практически всегда бывало в его жизни. Обещание удовлетворило Колосова, и тот ушёл, окрылённый надеждой, что индекс цитируемости его работ в ближайшие пару месяцев побьёт все мировые рекорды.

Далее Степан Аркадьевич дал задание Новицкому сделать все расчёты по эксперименту и начал приглашать к себе в кабинет сотрудников отдела по одному и давать каждому задание на отдельный этап работ. Таким образом он исключал возможность плагиата со стороны коллег, потому что общую картину по физике знали только он и Новицкий.

После того как через пару месяцев на рабочем столе у Степана Аркадьевича образовалась здоровенная кипа отчётов, расчётов, проектов и прочих бумаг, он всё это прочитал и свёл воедино. В результате вырисовалась с одной стороны очень перспективная, а с другой – практически нереализуемая картина.

Во-первых, создание установки вылетало в совершенно баснословную для российской науки сумму – по приблизительным подсчётам примерно в миллиард долларов США. И это ещё не всё. Оборудование нужно было заказывать по всему миру, так как российская промышленность такого просто не делала, да и сделать бы не смогла. Во-вторых, когда Стас Новицкий просчитал необходимую мощность для эксперимента, она возросла от первоначальной, правда, не катастрофически, но значимо. Им требовалась мощность одной атомной электростанции и плюс ещё немножко из единой энергосистемы страны. Стало понятно, что этого никто учёным так просто не даст.

Ставшая уже такой отчётливой и ясной картинка, на которой Степан Аркадьевич Черных выступает в Стокгольме на церемонии вручения Нобелевской премии по физике, померкла и начала медленно таять, стремясь вообще улетучиться. Картинку требовалось срочно спасать, и он напряг все свои мощные, тренированные годами научной работы извилины, чтобы найти приемлемое решение. Решение просилось только одно: искать спонсора. И не какого-то там захудалого российского олигарха, а приличного магната, зубастую акулу капитализма. Проблема заключалась только в том, где её найти. Мест, где водятся такие хищники, Черных не знал. Были, правда, ещё опасения, что такая акула может случайно проглотить и его самого, даже не подавившись. Но с другой стороны, зачем ей это делать? Без его мозгов вся затея теряет всякий смысл.