Контракт - стр. 23
Поток моих мыслей прервался, когда вдруг передо мной появился… бывший муж.
Глупое сердце, увидев знакомые черты, отчаянно затрепетало в груди. Мышцы лица напряглись, с трудом сдерживая радостную улыбку. Я продолжала любить его, несмотря на то, что уже не имела на это прав. Виктор больше не был моим.
Но разве чувства когда-нибудь слушали доводы разума?
Как бы я ни убеждала себя, что забыла Виктора, это не было так. Может, тот, кто сказал, что женщины всегда будут любить своего первого мужчину, оказался прав? Иначе как это было объяснить? Раньше я думала, что никогда не прощу, если меня предадут. Но…
Разве меня предали?
Этот вопрос вернул меня в реальность. Я сникла и отвела глаза. Виктор похудел. Черты его лица стали ещё более острыми, чем раньше. Под глазами появились чёрные тени, на лбу — глубокие складки. Как же хотелось провести по ним пальцами и попросить его, чтобы он перестал так хмуриться! Ему же ещё и сорока не было.
Поёжившись, я опустила плечи. Сердце словно сжали в тисках, настолько стало невыносимо больно. Попыталась обойти бывшего, но он сделал шаг вперёд, преградив мне дорогу. Но я не сдалась и всё равно постаралась проскочить мимо.
— Таня! — болезненно протянул он. Схватил меня за руку выше локтя, приподнял мою голову за подбородок. У него была трёхдневная щетина, которая делала черты лица взрослее. Глаза тусклые. В нем нет больше радости и жизни. — Перестань мучить нас обоих.
— Не могу! — прошептала, завороженно смотря в его глаза. Как же больно, Господи!
— Давай поговорим, а? Последний раз! — попросил Виктор. Нежно погладил по щеке, большим пальцем стёр лишнюю влагу.
«Я плачу, что ли?» — задалась вопросом и, не понимая, что делала, покорно кивнула. Несколько раз, чтобы он точно увидел.
— Хорошо, — добавила так же шёпотом.
В тишине мы дошли до его машины. Когда оказались внутри, и она плавно тронулась с места, молчание продолжилось. Я не слышала ничего, кроме биения собственного сердца. Было такое чувство, словно оно где-то в горло стучало.
Вселенная будто оказалась на нашей стороне. По дороге не было ни единой пробки, хотя обычно в такое время — час-пик. Виктор не спешил заговорить или включить радио. Тишина не угнетала, не мешала нам.
Опустив затылок на подголовник сиденья, я разглядывала профиль бывшего.
«Думал обо мне? Скучал? Тогда… Почему он тогда женился? Почему не попытался меня остановить, когда я предложила развод? Почему мы вообще развелись, если нам обоим больно?» — сглотнув, размышляла я, едва сдерживая слёзы.
Но они всё равно тихо покатились по щекам. Я не пыталась их стереть. «Пусть видит. Пусть знает, как мне больно. Что мне небезразлично. Что я страдаю без него. Подыхаю медленной смертью», — решила про себя.