Конторщица-3 - стр. 4
– Что должна Альберт Давидович? – еле сдержалась я, чтобы не скривиться на такой откровенный фортель.
– Услугу…
– Какую?
– Потом узнаешь… как время придёт… – хмыкнул Альберт и мне это сильно не понравилось.
Но пришлось соглашаться. Ох, не люблю я «кота в мешке», но с другой стороны, раз пошел открытый саботаж подчинённых – не воспользоваться его помощью было бы глупо. Тем более у Ивана Аркадьевича он теперь второй зам.
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
– Но услуга должна быть равноценная, – всё же сообщила я Альберту, перед тем, как выйти из кабинета (уж очень интересно было увидеть его реакцию). И, судя по нахмуренному лбу, моё замечание ему явно не понравилось.
И пусть. Манипулировать собой не дам. Кроме того, нужно проверить – милый Альбертик просто воспользовался моей ситуацией или это его ручонок дело?
Примерно через полчаса все собрались в малом зале. Я оглядела своих подчинённых, и картина меня убила.
Итак, в моём подчинении теперь находились следующие товарищи:
1) Марлен Иванович Любимкин и Тамара Викторовна Герих – это те люди из комиссии, которые рассматривали щукинскую служебку на меня год назад и хотели меня наказать, изгнать и так далее.
2) Эдуард Иванов (он же Эдичка) – ответственный товарищ, который курировал нашу делегацию на Олимпиаду-80, известный блюститель нравственности, который сурово обличил моё непристойное поведение перед всем коллективом сразу же после того, как я отказалась пойти с ним в ресторан.
3) Щука, она же Капитолина Сидоровна Щукина – моя бывшая начальница, думаю, тут вообще без комментариев. И Швабра, она же Ксения Владимировна Сиюткина, начальница Зои Смирновой, которая мало того, что гнобила её, так ещё и приписывала все её результаты себе.
4) какие-то три малознакомые тётки с постными лицами. Я их в конторе иногда видела, но пересекаться – никогда не пересекалась. И ещё долговязый пожилой мужчина сердитой наружности. Этого вообще впервые вижу.
5) Корнеев Виктор Гаврилович – вредный начальник транспортного цеха, у которого всегда очень трудно было получить подпись на акты списания, Фомин Ираклий – вздорный приемщик на колесно-роликовом участке, и хохотливый Севка – инструментальщик из ремонтного цеха, у которого в голове тарам-барам и ветер.
Мда, в общем, коллективчик ещё тот.
Все сидели (кроме Севки, тот вроде как дремал) и смотрели на меня примерно с таким видом, как каннибалы острова Буга-буга смотрят на внезапно выброшенного штормом на берег белого моряка.
Поэтому, когда Альберт меня в двух словах представил и помахал перед всеми приказом, заготовленную напутственно-мотивирующую речь я решила не провозглашать. Вместо этого посмотрела на них взглядом товарища Сталина, и сухо произнесла: