Константин Леонтьев - стр. 8
А на третьем портрете был изображен один из соседей – Василий Дмитриевич Дурново. На акварели кисти известного художника Василий Дмитриевич был изображен цветущим мужчиной лет тридцати с небольшим в модном светло-коричневом сюртуке, золотых очках. Слегка вьющиеся на висках волосы, тонкое красивое лицо с нежным румянцем… В 1883 году Константин Леонтьев, размышляя о своей судьбе, напишет: «Отец мой (Василий Дмитриевич Дурново) умер в 1833 году. – Я его, конечно, не помню»[11].
Константин Леонтьев не любил своего «официального» отца – на фоне благородной и изящной матери непомерно толстый, обрюзгший и ничем не примечательный отец не удовлетворял его развитому эстетическому чувству. Он отзывался в своих воспоминаниях о Николае Борисовиче не слишком почтительно: «отец мой был из числа тех легкомысленных и ни к чему не внимательных русских людей…, которые и не отвергают ничего, и не держатся ничего строго… Отец был и не умен, и не серьезен»[12]. Разумеется, такое мнение о Николае Борисовиче отчасти отражало отношение Феодосии Петровны к мужу. В записках, которые постаревшая женщина оставила после себя, есть повторяющийся мотив: «Девицы! Когда вы возьметесь за ум…? – то есть не будете выходить замуж!»[13] Для умной, независимой, обладавшей сильным характером Феодосии Петровны замужество и даже материнство стали не радостью, а долгом, в том числе, из-за того, что она не уважала своего мужа. По мнению боготворившего мать Константина, тот был недостоин Феодосии Петровны «ни по уму, ни по нравственным свойствам, ни по воспитанию, ни даже по наружности»[14].
Совсем другое дело – Василий Дмитриевич Дурново! Знатный дворянский род, богатство, привлекательная внешность, блестящее образование… Конечно, красивый и богатый отец нравился Константину Леонтьеву гораздо больше неудачника из флигеля. Подтвердить или опровергнуть мнение Леонтьева о своем происхождении не представляется возможным, хотя косвенные доказательства версии отцовства Дурново все же имеются. К моменту рождения сына супруг уже много лет обитал во флигеле, да и не похожа была рассудительная и жесткая Феодосия Петровна на сентиментальную девицу, которая стала бы всю жизнь хранить записки постороннего ей человека: в «Эрмитаже» не только висел подаренный ей соседом портрет, но хранилась и «реликвия» в деревянной урне – вышитая разноцветная бабочка со сделанной рукой Феодосии Петровны надписью: «embleme de m-r Dournoff». Там же лежала записка, написанная Дурново в ответ: «il l'avait avant de vous avoir connu»[15]