Консолидация - стр. 11
Порой даже полезно сыграть на собственной нервозности, позволяющей визави расслабиться. Так что он покашлял, неуверенно отхлебнул воды из принесенного с собой стакана, повертел в руках папку, которую положил на стол между ней и собой, а заодно и пульт от телевизора, находящегося у него за спиной. Чтобы законсервировать условия, при которых ее обнаружили, и вообще позаботиться, чтобы она не приобрела искусственных воспоминаний, заместительница директора приказала не давать биологу никаких сведений из ее личного дела. Контроль счел такую меру жестокой, но согласился с Грейс. Ему хотелось, чтобы папка между ними выглядела потенциальной наградой во время какой-нибудь из более поздних встреч, хотя еще и сам не знал, даст ли ее этой женщине.
Представившись своим настоящим именем, Контроль уведомил ее, что их «беседа» записывается, и попросил назвать свое имя для протокола.
– Зовите меня Кукушкой, – откликнулась она. Не промелькнул ли в ее бесстрастном голосе непокорный вызов?
Контроль поднял глаза на нее – и, тотчас испытав замешательство, снова отвел их. Она что, оказывает на него какое-то гипнотическое воздействие? Эту мысль, пришедшую в голову первым делом, он быстро отмел.
– Кукушкой?
– Или вообще никак.
Он кивнул, понимая, когда надо спустить на тормозах: исследование термина до поры обождет. Ему смутно помнилось нечто эдакое из личного дела. Быть может.
– Кукушка, – произнес он, будто дегустируя. Слово оставило на языке привкус мела и неестественности. – Вы не помните об экспедиции ничего?
– Я же говорила другим. Это были первозданные пустоши, – в ее голосе вроде бы промелькнула нотка иронии, хотя наверняка не скажешь.
– Насколько вы хорошо знали лингвистку во время обучения? – осведомился он.
– Не очень. Слишком велеречива. Не закрывала рта. Она… – голос биолога оборвался, и Контроль сдержал ликование. Этого вопроса она не ожидала. Вовсе.
– Так что же она? – подсказал он. Предыдущий дознаватель прибегал к стандартной методике: наладить контакт, представить факты, развивать взаимоотношения дальше. С практически нулевым результатом.
– Не помню.
– А я думаю, помните. – И если ты это помнишь, то…
– Нет.
Он демонстративно открыл папку и сверился с имеющимися стенограммами, нарочито выставляя на обозрение краешки сколотых скрепками страниц, содержащих важнейшие сведения о ней.
– Ну, тогда ладно. Поведайте мне о чертополохе.
– О чертополохе? – Ее выразительные брови недвусмысленно поведали, что она думает об этом вопросе.
– Да. По поводу чертополоха вы высказывались весьма досконально. Почему? – Его до сих пор ставило в тупик обилие деталей о чертополохе в беседе на прошлой неделе, когда она прибыла в Южный предел, снова наводя его на мысль о гипнотических сигналах, заставляя думать о словах, служащих этакой защитной чащобой.