Конго Реквием - стр. 35

– Сестра Хильдегарда! В то время она была совсем молоденькой. И работала в диспансере.

– Пятого километра?

Номер госпиталя Катрин Фонтана совершенно естественно слетел с губ Эрвана.

– Я точно не помню, но полагаю, что она до сих пор где-то там, несмотря на войну.

– Где?

– Именно на севере. Вот только не советую вам туда ехать. Никакой гарантии вашей безопасности.

Оба встали одновременно.

– Вы остановились в «Каравиа»? – спросил Эрван с долей недоумения.

– Нет, я зашел передать письма мальчикам из Фунгуруме, которые работают здесь. Я переночую в гостевом доме собора Святых Петра и Павла.

– Я могу спросить вас о причине приезда в Лубумбаши?

Маленький священник снова надел накидку и сапоги.

– Я сопровождаю одного своего старого товарища, который возвращается в Бельгию.

– Ностальгия?

– Можно и так сказать: он умер. Но хотел быть похороненным в Монсе, своем родном городе.

– От чего он умер?

– От старости. Ему было девяносто два года. – Внезапно он вновь обрел свой лукавый вид. – В этом сила миссионеров. Мы спокойно угасаем прежде, чем нас задуют!

Сейчас Гаэль жила у Лоика. Не то чтобы она боялась – с двумя такими стражами и собственным «глоком» она могла побороть страх, – просто он ее попросил. Братец решил наконец отказаться от кокаина и, по его словам, нуждался в коучере.

Никто так и не понял причин столь внезапного решения. Развод и сложности с получением права на чередование опеки над детьми, если ты вбухиваешь в себя черт-те сколько граммов в день? Сам факт, что он увидел, как за его семьей охотится серийный убийца? Угрозы, полученные из-за горнопромышленной компании отца? Или же вынужденная продажа за бесценок акций Старика?

Конечно, отчасти все это, вместе взятое. Ураган передряг подействовал как электрошок.

Вот уже три недели Лоик мучил себя серьезными спортивными нагрузками (бег, французский бокс, йога) и сидел на щелочной диете, основанной на фруктах и овощах. Он косил под больного, не являясь в «Firefly Capital», свою собственную компанию, и ни на йоту не отступал от своего нового кредо: чистота, здоровье, био.

Первые результаты оказались истинной катастрофой. Жить с ним рядом было просто невозможно, но Гаэль держалась – медики предупреждали, что десять-двенадцать недель будут тяжелыми. Она сама пребывала в ломке: перестала охотиться за ролями, которые ей все равно никогда не получить, и положила конец платным свиданиям. После всего, что ей пришлось пережить, это больше не имело никакого смысла.

В полночь она прогуливалась по просторной квартире на авеню Президента Вильсона – той самой, где она выбросилась из окна двумя месяцами раньше, – после того как умудрилась уложить брата спать не без помощи сильного снотворного. Опасно баловаться таблетками, когда пытаешься слезть с кокса, но у нее не было ни времени, ни терпения, чтобы целиком положиться на психологию или нетрадиционную медицину.