Конфликт как проблема - стр. 2

Как это не раз случалось в истории человеческого познания, изучение несуществующего оказалось очень полезным для совершенствования техники исследования, обучения и роста статуса самих исследователей. Желающие могут легко припомнить публикации соответствующих работ, в том числе и «новизну» кандидатских и докторских диссертаций их авторов. Неслучайно в ходе обсуждения этой «новизны» было предложено различать: «новое для автора» и «новое для истории».

Соглашаясь с этим «в принципе», полагаю, что такое предложение вряд ли будет поддержано и реализовано приверженцами зарубежных «новаций». Заимствуя за рубежом подобные (и многие другие) концепты, им было бы полезно учитывать, что наука, многие десятилетия развивающаяся в условиях доминирования грантовой системы финансирования и погони за ростом рейтинга, не может не быть ориентирована на поиск бьющей в глаза терминологической «новизны». С её помощью проще всего подчеркнуть вклад «новатора» в науку. Конечно, это явление в какой-то мере было присуще и советской науке, планово финансируемой из госбюджета. Ей также была свойственна борьба за формальную новизну, помогающую увеличивать объемы финансирования, занимать господствующие позиции в ведущих научных учреждениях, отстаивать престиж данного исследовательского коллектива и удовлетворять не только личное самолюбие учёного, но и его насущные базовые потребности. Необходимое в тех условиях признание и одобрение «сверху» нового в науке не препятствовало, а в значительной мере способствовало рептильности и сервильности советского обществоведения. Именно «первой в истории» советской теорией бесконфликтности было вызвано и появление конфликтологического провала в нашем изучении «диалектики общественного развития». Сегодня, несмотря на активно декларируемую идейно-политическую несовместимость с «Западом», многие отечественные специалисты заимствуют, «национализируют» теоретические концепты и конструкции из-за рубежа, прежде всего из США.

Понятно, что американская наука является частью не только мировой, но и американской культуры. Не подозревая американских ученых в исторической безграмотности, предполагаю, что понятие «новизна» имеет для них несколько иное, чем для нас, как европейцев и россиян, содержание. В этой связи ограничусь напоминанием общеизвестного: в Италии собор XVI века иронично, но в общем архитектурном контексте совершенно справедливо называют «новоделом», а в некоторых русских городах часть жилого фонда (увы!) старше, чем государственность США, возникшая, как известно, не далее чем в конце 18 века (1776 г.), спустя десятилетия после основания Санкт-Петербурга (1703 г.) или Московского Университета (1755 г.).