Конец света с вариациями (сборник) - стр. 16

– Я уволюсь, – вдруг говорит Крэйг.

Стюардесса везет поднос с напитками и кофейником. Аллилуйя. Я спрашиваю, какое у них есть вино.

– Белое, красное, розовое, – оживленно перечисляет девушка.

– Молдавское?

– Да!

– Тогда лучше кофе. – Конец света или нет, я не собираюсь пить это пойло из третьесортной республики. Пусть янки думает, что это – французский снобизм и чванливость. Так, по сути, и есть.

– Девушка, – говорит вдруг американец. – У вас дома кто-то остался?

Она бледнеет. Господи, да ему-то какое дело? Чертова нация психологов. Неужели не ясно – ей не хочется говорить об этом. О том, что дома осталась мама-пенсионерка с маленьким сыном, что муж застрял в другом городе, а у нее это последний рейс, что она вышла к нам, потому что партнерша рыдает за занавеской.

Она хорошенькая, только вряд ли кому из нас это теперь поможет.

Мне такого абсолютно не хочется сейчас. Вот американец – может, он еще успеет добраться до Лексингтона, поцеловать девчонок на ночь и последний раз улечься в постель с Челси. Чтобы доказывать друг другу до последнего, что они еще живы. Странно, заговори со мной раньше о конце света, и я бы не смог представить его иначе, чем в постели. Но теперь у меня совсем другие желания.

– Круассан.

– Что? – встряхивается Крэйг.

– Круассан и двойной экспрессо в «Кафе де Флор», это недалеко от Оперы, – говорю я. – Эспрессо, от которого на стенках остается желтая пена. И почитать «Монд» – свежий, хрустящий, с карикатурой на первой странице. Вы замечали, что здешние газеты пахнут совсем по-другому?

– Она хотела третьего ребенка, – отвечает Крэйг. – А я сказал, что она сошла с ума.

– Знаете что, Крэйг? – говорю я. – Все предыдушие поколения должны были нам завидовать. Мы единственные, кто знает, чем все кончится. Единственные, кто досмотрел сериал до конца. Понимаете?

После кофе я почему-то засыпаю. Отрубаюсь, несмотря на то что в салоне некуда втиснуть ноги, и кресло впивается в тело всеми углами, какими может. Просыпаюсь от группового стона. Объявили – самолет совершает вынужденную посадку в Бресте.

Американец смотрит на меня с осуждением. Я разбазарил два часа оставшейся жизни.

– Какого черта? – самое интересное, что мне хочется только спать, и ничего больше. – Почему нас сажают в Бретани? Что там с Парижем?

– В Бретани? – на лице Крэйга впервые появляется что-то вроде улыбки: – Это вы далеко замахнулись, Сантерр. Брест, Белоруссия, бывший СССР.

Потом я на какое-то время теряю действительность; то есть она здесь, но за пределами моего понимания, так же, как за его пределами находится белорусский Брест – таких городов не бывает, это место из кошмара.