Конец изоляции - стр. 27
– Так уж ни хрена и не знаешь?
– А почему я должен знать?
– Потому что, насколько я помню, ты ушлый хитрый засранец, вот почему, – ответила Лена.
Родион молчал, но не подавал признаков того, что хочет уйти. Девушка расценила это как сомнение в качестве их маскировки.
– Послушай, я ненавижу этот город, – сказала она, понимая, что если Родион не тот, кем ей кажется, то, скорее всего, придётся убить его прямо здесь. – Я ненавижу его всей душой и хочу, чтобы он рухнул, был взорван, уничтожен до самого своего сраного основания, разобран до последнего винтика. Я ненавижу пóстов и их стерильный фашистский мирок! Я ненавижу то, чем стала! Я просто, сука, ненавижу их высокомерие и всезнайство. Они убили мою мать и оправдались случайностью! Никчёмные ебанутые твари, по праву рождения получающие все грёбаные блага этого мира! Сколько можно это терпеть? Мы должны открыть врата полисов для всех и каждого! Чтобы таким как ты не приходилось по два года ждать своей очереди, дабы просто встретиться со своей семьёй. Чтобы предместники перестали питаться чем попало. Чтобы технологии были доступны каждому разумному человеку. Ещё ребёнком я решила, что изучу этих мразей и уничтожу этот сраный город изнутри!
Выдав этот чувственный монолог, Лена сразу же использовала регулятор, чтобы прямо сейчас не пойти и не зарезать какого-нибудь заблудшего в нижнем городе пóста. Она молчала и копила эти чувства в себе два года и действительно верила в то, что говорила. На всей Земле не было такого человека, который слыша и видя её, смог бы уличить её во лжи.
Родион изумлённо смотрел на неё, не находя слов.
– Что? – спросила Лена.
– Я думаю, что смогу помочь тебе, – прочистив горло, выдавил из себя Родион. – Но не раньше, чем ты принесёшь мне разрешение на визит наверх. И я должен знать, что моя семья будет в безопасности.
– Если я стану твоим союзником, то тебе ничего не угрожает, – сказала Лена. – Я могла бы шантажировать тебя, но вместо этого, в знак своей дружбы, я оставлю тебе эту мантию. Она подавляет все виды излучения, кроме радиационного. Если особо не шевелиться, то буквально становишься невидимым. Думаю, твоим соратникам не повредит возможность общаться, не боясь быть услышанными.
Родион, коснувшись рукой слабо светящейся ткани, сказал:
– Да, вещь в хозяйстве, прямо скажем, незаменимая…
– Но ты должен сказать или дать мне хоть что-то, чтобы я понимала, что не трачу своё время и ресурсы впустую,
– Пэ. Пэ-пэ. Пэ-пэ. Пэ...., – пропел, размышляя, Родион. – Чёрт с тобой, шельма, есть у нас тут один интересный прибор…