Конец изоляции - стр. 18
Стас услышал короткий хлопок. Отец сделал два шага назад.
– Чё это? – спросил он, дотрагиваясь до серой кляксы на груди.
Она начала расти и вскоре сковала движения его рук и ног. Отец пошатнулся и свалился на землю беспомощной серой гусеницей. Мама подбежала к нему, крича:
– Коля! Остановите это! Вит, помоги!
Но дядя Виталя молча стоял в стороне, схватившись руками за голову.
Отец начал задыхаться. Весь он был покрыт этой странной живой тканью. Мама схватила его обеими руками. Сначала папа попытался улыбнуться, но его лицо быстро превратилось в гримасу боли. На лице вздулись вены. Он некоторое время держался, а потом закричал. Как и говорил дядя, сначала от боли, потом от ужаса, а потом – наверное от безумия.
И вдруг крик прервался. Страшное оружие перемололо тело его отца в кашу.
Стас заплакал, спустившись на землю, и зажал уши двумя руками, что было сил, но этот вопль, навсегда отпечатавшийся в его памяти, всё ещё оглушал его разум.
– Ах ты, ублюдок! – узнал он голос матери.
Его трясло, но он переборол себя и рывком вскочил, чтобы посмотреть, что происходит. Дядя Виталя стоял на коленях около абсурдно маленького биополимерного кокона со своим мёртвым младшим братом и плакал. Мама двигалась в сторону мужчины, пришедшего с фуражирами.
– Ах ты, паскуда, гнида, падла! – Стас никогда раньше не слышал от своей мамы такого.
Фуражиры выставили перед собой руки, не пуская её.
– Я не виноват в том, что сделал твой мужик! – оправдывался стукач.
– Уж ты-то знаешь, кто это сделал!
– Ты не виноват? – подал голос дядя Виталя. Он чуть не смеялся, говоря это. – Да с тобой теперь люди разве что говно жрать сядут – и то, только с лица твоей мамаши! На что ты рассчитывал? Сука… Ну как так… Колян, братишка…
Пока происходила эта безумная сцена, фуражиры о чём-то договаривались. Они почти синхронно опустили руки. Тот, кто говорил самым первым, сказал:
– Не смеем больше вас задерживать. Всего хорошего!
Стас никогда не видел, чтобы люди так быстро бегали. Точно быстрее ящерицы!
Пóсты скрылись, оставив своего сопровождающего беззащитным перед лицом неминуемой мести. Как только их след простыл, дядя Виталя сразу же выстрелил. Плохой человек упал и ещё долго ворочался на земле, жалобно и влажно сипя. Пока дядя Виталя разделывал его на шесть частей при помощи топора, мама плакала над трупом папы. Стас убежал в дом через заднюю дверь амбара, спрятался под одеялом в маленькой комнате и ещё долго лежал там один, запрещая себе плакать.
Совсем как сейчас.
А потом Стас спал и во сне видел, как во главе отряда фуражиров врывается в избу Петровых и без жалости разрывает их всех на куски.