Конец Хитрова рынка - стр. 24
– Пожалуйста, папаша, – поспешно сказал я, опасаясь, что Виктор откажется. – Здесь уже рядом. Парнишка не тяжелый, только мы его закутали, чтоб не простыл…
– Тяжесть не велика, грыжу не заработаю…
Красногвардеец передал винтовку своему напарнику, в последний раз жадно затянулся цигаркой, выплюнул ее в снег.
– Давайте! Один управлюсь.
Когда мы уже входили в подъезд моего дома, он, будто невзначай, спросил:
– Это ваши на Хитровке стреляли?
– Нет, – быстро ответил Виктор.
– А я думал, ваши… Когда на санях убитого везли, почудилось мне, что Сенька Худяков в охране, с нашей фабрики парень, в розыске теперь… Значит, не вы?
– Нет.
– Может, анархисты шалили?
– Может быть. Не видели.
– Да, дела… А Сеньку Худякова знаешь?
– Не припомню, народу у нас много.
– Про то слышал, – подтвердил словоохотливый красногвардеец. – Учреждение сурьезное. И то сказать, жулья невпроворот. Так и шныряют, так и шныряют. Всяка вошь из щели вылазит, чтоб свою долю кровушки получить. Дежуришь ночью – только и слышишь: «Караул, грабят!» Не знаешь, в какую сторону и кидаться. Намедни барышню раздели. Что гады сделали – сережки у ей в ушах были, так вместе с мясом вырвали. Сидит голая в сугробе да скулит, как кутенок, а кровь так и хлещет…
– Ну, пришли, спасибо, – с видимым облегчением сказал Виктор, когда мы остановились у моей двери.
В Москве проходило уплотнение, и ко мне вселили семью доктора Тушнова. Опасаясь воров, доктор врезал в дверь несколько новых замков, которые можно было открыть – и то не всегда успешно – только изнутри, зная секрет сложной механики.
Я позвонил – молчание. Еще раз.
– Так мы всю ночь под дверью простоим, – раздраженно сказал Виктор. – Ты не миндальничай, стучи кулаком! Разоспались!
Я последовал его совету, но к двери по-прежнему никто не подходил.
– Сильны спать! – почти с восхищением сказал второй красногвардеец, который молчал всю дорогу. – Ну и буржуи! Запросто всю революцию проспят. Продерут глаза – ан уже коммунизм!
– Не спят они, просто отпереть боятся. Дай-кась я! – сказал разговорчивый красногвардеец. Он опустил Тузика на лестничную площадку и грохнул в дверь прикладом.
– Эй, вы, открывайте!
– У меня оружие, я буду отстреливаться, – послышался из-за двери дрожащий голос доктора.
– Я тебе стрельну! – рявкнул красногвардеец.
– Я брал призы за меткость, – таким же бесцветным голосом прошелестел доктор.
С перепугу доктор действительно мог выстрелить.
– Борис Николаевич, – вмешался я, стараясь говорить как можно спокойнее и убедительнее, – пожалуйста, не волнуйтесь. Никто на вас не собирается нападать. Это же я и Сухоруков, тот Сухоруков, который в нашем дворе живет. Мы пришли ночевать. Вы узнаете мой голос, правда?