Кончина СССР. Что это было? - стр. 41

Как вы думаете, привели бы к чему-нибудь пристойному эти вот чрезвычайные меры союзного руководства? Хватило бы ему воли для их реализации и были ли в этом хоть какой-нибудь смысл и здравый резон?

Я вообще-то противник всяких силовых мер, особенно в период, когда страна бурлит, потому что это всегда очень большая опасность гражданской войны. И я думаю, что это могло реально создать условия для гражданской войны, потому что страна действительно бурлила и силой ее уже было очень тяжело остановить, почти невозможно. Они ведь попробовали в Литве, попробовали в Латвии, попробовали в Грузии, до этого пробовали во многих точках. И видели реакцию страны, что, конечно, останавливало и не давало им возможности действовать в полную силу.

Но самое главное – в армии начались процессы, грозившие развалом самой армии. Это реальные в общем-то вещи, которые в конечном итоге были предвестниками гражданской войны. Поэтому я думаю, силовой вариант не прошел бы никак. Если бы прошел, то очень большой кровью, и что было бы дальше – я не очень понимаю: средств у нас никаких не было, а зарубежье, я думаю, в этих условиях отказало бы в какой-либо помощи. И это была бы катастрофа. И Горбачев это хорошо понимал.

Поэтому так и не решился на чрезвычайные меры…

Поэтому и не решился. Видимо, его предупредили, что будут помогать, если мы все-таки встанем на другие рельсы своего развития. И действительно, как только Запад почувствовал, что мы встаем на рельсы демократии и, главное, рыночной экономики, деньги нам стали давать. Это потом было видно по России. Но тогда положение было очень тяжелое.

Мне кажется, в этих условиях нужно было думать о некой консолидации с республиками, прежде всего с Ельциным. Расхождения были уже настолько непримиримыми, настолько сильно стороны были разведены, что люди начали группироваться – по ту и другую стороны.

Вот эти патриоты все время выступали с заявлениями, не отдавая себе отчета в том, к чему призывают. Это были явные призывы к применению силы. Люди не понимали, видимо, что 70 лет мы жили в режиме гражданской войны. Тихой войны, но она всегда была: одна часть населения, общества уничтожала другую часть общества. Опять они к этому призывали – к открытому насилию.

Во многих воспоминаниях и свидетельствах тех лет, в описании атмосферы и настроений, кроме прочего, содержится одна очень важная и заметная деталь – ощущение безвременья. Вы, должно быть, сами помните.

Быть может, желание сильной руки, неких более жестких мер было связано с тем, что за пять с лишним лет перестройки все здорово устали от этой вседозволенности, от тех часто разрушительных процессов, которые происходили в республиках и в различных регионах Российской Федерации? Мы с вами помним, что в какой-то момент, в том же 1991 году, о суверенитете торжественно объявила Иркутская область. Ну бред же… Так вот, может, эта вседозволенность, это ощущение безвременья заставляли многих, кому в общем судьба страны была небезразлична, думать на этот предмет и подталкивать власти, руководство страны к более жестким шагам?