Кончина СССР. Что это было? - стр. 11

Так вот освобождение. Понятно, что оно было ожидаемо, но, видимо, нужны были какие-то конструктивные, содержательные формы, чтобы правильно направить, правильно канализировать эту освободившуюся волю, желание участвовать и содействовать власти, влиять на власть и вершить власть. Этого же не было сделано. И эйфорией, в том числе интеллигентской эйфорией, о которой вы говорили, по большому счету все и закончилось. И никакой содержательной поддержки власти в реформах это общее возбуждение не оказало. Или я ошибаюсь?

На самом деле любая система, чтобы работать, должна иметь, во-первых, необходимый минимум динамики, обеспечивающий развитие, а во-вторых, некий минимум устойчивости. Динамику-то он (Горбачев. – Д. Н.) придал, а устойчивости не создал. Смотрите, что получилось: вся эта демократическая коалиция, демократическое движение, которое возникло после выборов 1989 года (еще были выборы 1990 года – местные выборы), движение «Демократическая Россия», которое тогда возникло, организовалось и было самым массовым движением в России после Коммунистической партии, оно победило на выборах в 20 крупнейших городах России, включая Москву и Петербург. Это уже был 1990 год. И возникли такие как бы два центра силы: правящая Коммунистическая партия и эта организованная демократическая оппозиция, причем не только сотрясавшая трибуны и газетные страницы, но и имевшая уже очаги (в 20 крупнейших городах она была уже у власти). И в этой ситуации была возможность придать устойчивость этой системе?

Коммунистические реформаторы должны были предъявить народу некую внятную программу реформ, выразить готовность ее реализовать в какие-то разумные сроки, а оппозиция должна была их подталкивать, будоражить, двигать, не давать останавливаться, требовать большего, чтобы иметь разумно необходимое. И эта система была бы более или менее равновесной. К этому, кстати, демократическая оппозиция (я как один из ее создателей и руководителей утверждаю) была готова. По всем нашим планам, мы готовились 10–15 лет быть в оппозиции (это планы 1989–1990 годов), и никто даже помыслить не мог, что власть вдруг свалится нам на головы. Быть в оппозиции и критиковать коммунистических реформаторов – заставлять их двигаться дальше, не застревать, понимаете?

А что нужно было Горбачеву? Действительно, он не предъявил внятной реформаторской программы с целями и сроками. Заявлялись программы – в частности, программа «500 дней»[2] Явлинского, которую незаслуженно осмеивают (якобы там о том, что за 500 дней можно рай создать; ничего подобного, это просто первоначальный набор мер, которые в течение 500 дней нужно было принять, а вовсе не построение капитализма в короткий срок). Эта программа разрабатывалась Явлинским вместе с лучшими нашими экономическими умами, она была вполне разумной. Допускаю: может быть, что-то еще можно было создать кроме нее, но внятной программы реформ Горбачев не предъявил.