Концертмейстер - стр. 35
Света не курила, но сейчас ей пришло почему-то в голову попросить у него сигарету. Случившееся что-то основательно перетряхнуло в ней, и она никак не могла вернуться к себе, в своё ровное, «от сих до сих», существование, ничем всерьёз не омрачаемое.
– У меня только папиросы, «Герцеговина флор». Их курить не так вредно, как сигареты. У них длинный воздушный фильтр, остужающий температуру. А при низкой температуре никотин не так разрушителен, – Волдемар через очки, не отрываясь, смотрел на Светлану, вертевшую в руках спичечный коробок и не решавшуюся вытянуть из него спичку.
– Вы не курите. Зачем просили? – так строго со Светланой Львовной давно никто не разговаривал.
– Вы правы. Сама не знаю почему. Можно я всё-таки попробую?
– Нельзя, – Волдемар говорил спокойно, но тоном, не терпящим возражений. – Лучше выпейте водки. Но немного. Вы сильно переволновались. Водка вас расслабит. Надеюсь, вы к ней не пристраститесь. Алкоголь в качестве антидепрессантов используют только алкоголики.
Мужчина легко поднялся, подошёл к небольшому негромко урчащему холодильнику, достал чуть початую бутылку «Столичной» и две рюмки. Аккуратно разлил.
Светлана выпила залпом, горло обожгло, и она сразу же заела жгучую горечь чёрным сладковатым хлебом, который Волдемар перед этим нарезал толстыми кусками и положил в глубокую, белую с синим ободком тарелку.
– «Бородинский» хлеб – лучшая закуска. Напоминает о великом русском поражении, обернувшемся в истории в великую победу. Но пораженье от победы ты сам не должен отличать.
– Вы любите Пастернака? – Светлана вскинула брови, будто узнала о чём-то невероятном.
– А что? Это удивительно? – Саблин как будто немного засмущался. – Нет. Не люблю. Но ценю. Не прощу ему, что он Сталина переводил… – он нахмурился, будто Пастернак был ему близким родственником, обманувшим доверие.
– Жалко Юру.
– Приступ был не очень серьёзный. Быстро закончился. Но эпилепсия, если это она, – страшная штука. Дай Бог, чтобы его ввели в длительную ремиссию.
– И что тогда?
– Тогда приступы не будут повторяться слишком часто. Всё лучше. Придётся смириться с болезнью.
Светлана вздохнула. Потёрла виски. Водка уже устроилась в желудке и оттуда согревала и торопила кровь.
– Хорошо, что вы рядом оказались. А то неизвестно, чем бы всё кончилось.
Когда они допили водку, доели хлеб и пересказали друг другу по половине своих жизней, Саблин вдруг заволновался:
– Послушайте, я что-то не сообразил. А где вы будете ночевать? Уже за полночь.
– А во сколько первый автобус в Москву? – Света возвращалась к реальности.