Концерт «Памяти ангела» - стр. 12
«Аббат отверг ее, – подумала Мари, – поэтому пара бедер пришла в ярость».
Пока Мари меняла высохшие лилии на свежие, срезанные в собственном саду, ее сердце успокоилось и забилось в прежнем ритме.
Опечаленный аббат подошел к Мари. Она посмотрела на него. Он, раздосадованный тем, что его застали на месте преступления, в минуту душевного беспокойства, отвернулся.
Мари решила воспользоваться тем, что они одни:
– Как вы думаете, Иветта красивая?
От удивления священник пробормотал нечто нечленораздельное.
Мари настаивала:
– Красивая, правда?
– Я не рассматриваю своих прихожан с этой точки зрения.
Его голос окреп. Мари верила искренним словам аббата, но ее ярость все еще бурлила подобно супу, который продолжает кипеть даже после того, как огонь под кастрюлей убавят.
– Но, святой отец, я полагаю, вам известно, чем занимается Иветта?
– Что вы хотите сказать?
– Она местная проститутка. Неужто она это от вас скрыла?
– Она ничего не скрыла, и она действительно большая грешница, иначе я не стал бы уделять ей столько времени.
– Ее грехи вас занимают?
– Вовсе нет. Однако меня направили в Сен-Сорлен, чтобы я исцелял души страждущих. Поэтому мне приходится больше времени уделять грешникам, чем праведникам, хоть это и парадоксально.
Последние слова аббата изумили Мари. Так вот в чем дело? Аббат Габриель просто-напросто заботился о грешниках? И как ей это раньше в голову не пришло?
– Святой отец, я могу исповедаться?
Они вошли в маленькую исповедальню из полированного дерева. Теперь их отделяла друг от друга лишь тоненькая решетка, и Мари казалось, что она может к нему прикоснуться.
– Несколько лет назад меня обвиняли в убийстве нескольких человек. Вы что-нибудь слышали об этом?
– Да, дочь моя.
– Меня обвинили в том, что я отравила троих своих мужей и расправилась еще с одним мужчиной, якобы моим любовником.
– Я знаю, мне рассказывали о ваших мучениях. Но человеческая справедливость вас оправдала?
– Да. Поэтому я и не доверяю человеческой справедливости.
– Не понимаю…
– Я уважаю лишь справедливость Господа нашего.
– Вы правы.
– Ибо, хоть я и оправдана перед людьми, Богу известны все мои грехи.
– Конечно. Как и грехи всех нас.
– Да, но дело в том, что…
Она наклонилась к священнику и прошептала:
– Я действительно их убила.
– Кого?
– Моих супругов.
– О господи!
– И моего любовника Руди тоже.
– Несчастная…
– И его русскую подружку Ольгу тоже, – добавила Мари с нездоровым возбуждением в голосе. – Вы будете смеяться, но в этом меня даже не обвиняли, потому что ее исчезновения просто-напросто не заметили. Одним муравьем больше, одним меньше.