Концерт для колобка с оркестром - стр. 48

Через два часа я поняла: в Пырловке, в маленьком местечке, где жители знают друг про друга всю подноготную, о Федоре мне никто ничего сообщить не может. Ни Лена, ни продавщица в магазине, ни кумушки, обсуждавшие на площади у лавки последние новости, ни почтальонша с огромной сумкой не знали даже его фамилию. Писем Федор не получал, в местный магазин не заглядывал, ни с кем не общался. Единственная, кто мог мне дать исчерпывающую информацию о нем, глава местной администрации, укатила на свадьбу к племяннице.

– Теперь раньше чем через две недели не явится, – смеялись местные сплетницы, – пока на поезде до Перми докатит, пока нагуляется, потом обратно потащится…

Так мне и не удалось ничего узнать, кроме того, что Федор врач. Причем специализацию парня не назвал никто, и оставалось лишь гадать, кто он: хирург, стоматолог или акушер-гинеколог. Сами понимаете, что номер больницы или поликлиники, где работал бирюк, также остался тайной за семью печатями.

Не понимая, что делать дальше, я вернулась в избу, прошла в свою комнату и стала наводить порядок: убрала постель, взяла со стула висевшие на нем джинсы, кофту, водолазку, футболку, хотела повесить их в шкаф и обнаружила в самом низу «пирога» из шмоток чужую джинсовую курточку, ту самую, которую забыла отдать Миле. На первый взгляд она казалась старой, потертой и местами рваной. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в одежде, скромные материальные средства не позволяют мне шляться по бутикам, поэтому ярлычок с надписью, выведенной золотыми буквами: «Морре», мне ни о чем не сказал. Но в нашей семье есть Кристина, страстная читательница всех мыслимых и немыслимых модных журналов.

Конец ознакомительного фрагмента.