Конь в пальто и Попаданка в бронелифчике - стр. 31
Пленник открыл глаза, посмотрел на Алину с нежностью влюблённого и шепнул:
– Прелесть моя…
Алина, не раздумывая, отвесила ему пощёчину.
– Да что с тобой не так? – раздался откуда-то слева лошадиный голос.
А пленник вытаращился на Алину, как будто впервые увидел, и хрипло выпалил:
– Женщина! Вы что себе позволяете? – Потом посмотрел куда-то ей через плечо с прежней нежностью. – Прелесть моя…
И кинулся к брошенной у дерева лютне.
– Радость моя, ты цела! Они ничего тебе не сделали! Маленькая моя, любимая, хорошая…
Алина смотрела, как он обнимает лютню и чувствовала себя вздорной истеричкой.
– А, ну да, – сказала лошадь. – Я ж забыла: он не из этих.
– Из кого? – невольно спросила Алина.
– Ну этих, любовников твоих. – Лошадь презрительно смотрела на объятия с лютней. – Это герой френдзоны. В смысле, твой спутник. Вангую: сейчас вообще выяснится, что он гей.
Алина потёрла лоб.
– Как мне надоел этот абсурд…
– Уже? – хмыкнула лошадь. – Тебе ещё десять авторских листов его терпеть.
Алина отмахнулась. Она подошла к лютнисту и выдавила улыбку.
– С вами всё в порядке или я могу чем-нибудь помочь? – И тут же, не дожидаясь ответа, добавила: – Я прошу прощения. Я приняла вас за… э-э-э… другого.
Парень наконец отвёл глаза от лютни и посмотрел на Алину. Длинно, от широких бёдер до, эм, декольте.
– Сейчас опять врежу, – предупредила Алина.
Парень улыбнулся и встал.
– Не надо.
«Что, правда гей?» – невольно подумала Алина.
– Вы моя спасительница, – высокопарно продолжал тем временем лютнист. – Бард Цветик к вашим услугам!
Алина посмотрела на лошадь.
– Точняк гей, – пробормотала та. – Что? Это не я его так назвала! Это они проголосовали! Я по фану это в опрос вписала, кто ж знал?
Бард Цветик тем временем смотрел на Алину, и взгляд его делался подозрительным.
– Госпожа, вы так переглядываетесь с вашим конём, как будто вы его понимаете.
Алина в упор посмотрела на него.
– А что, вы – нет?
– У меня много талантов, – скромно ответил Цветик. – Но лошадиный язык я не знаю. Между прочим, прекрасный жеребец…
– Кобыла, – в унисон поправили Алина с писательницей.
Бард усмехнулся.
– Ну что вы, госпожа, уж жеребца от кобылы я точно отличу. Посмотрите на изгиб шеи, на круп…
– Твою мать! – выдохнула Лена-Оливия. – Даю честное слово: с этого момента я точно буду читать мат.часть! – Она попыталась заглянуть себе под хвост. И даже что-то там увидела. – Мать твою, я и правда жеребец! Всё. Это конец. Я ничтожество. Бездарность. Из меня никогда не выйдет великого писателя. Я сгину молодой на просторах Интернета. Меня забу-у-удут!