Конь бѣлый - стр. 59
– Она же… ночная? – едва ворочая языком, спросила Надя.
Усмешка тронула белые губы, вспыхнули глаза:
– А здесь, барышня, место особое, вот птица и не спит. Караулит…
– Кого… Господи…
– Их… – шагнул на помост из веток и шпал. – Здесь они… И ты – ты тоже здесь. А чего же ты ходишь?
Стало страшно. Надя опустилась на колени, тронула мокрые шпалы и повернула голову: от леса шел какой-то неясный звук…
То, что увидела, было обыденным, совсем не страшным: вереница людей плыла в тумане мимо странно увядшего куста, скрываясь среди деревьев. Последней шла высокая девушка в длинной юбке, с распущенными волосами. Надя подняла глаза на сторожа – он тоже смотрел, не отводя завороженного взгляда. Перекрестился:
– Я чай – узнала?
– Кого? Кого я должна узнать? – Надю затрясло, она уже поняла…
И тогда девушка в длинной юбке обернулась. «Да ведь это… Господи, нет! Не хочу…»
Она закричала от этого невероятного, невозможного не то сна, не то яви и побежала, уже ничего не соображая и словно сквозь сон слыша злобные выкрики: «Царская дочь! Царская дочь!» Ее схватили, швырнули в руки чекистов – то был обыкновенный вокзальный патруль, толпа поверила, все возбужденно переговаривались и желали кожаным курткам поскорее вывести в расход всю контрреволюционную нечисть.
Только два человека вступились за Надю. Одна была женщина средних лет и «бывшего» обличья, в шляпке и с газовым шарфом вокруг шеи. «Как вы смеете! – крикнула она старшему патруля. – Эта девушка больна, у нее жар, разве вы не видите?» – «Чека все видит… – лениво отозвался старший. – Она… то ись – мы видим, что ты недорезанная и лучше заткнись!» – «Вы не смеете, не смеете преследовать больных людей!» – «Мы расстреливаем, а не преследуем». – Он выстрелил женщине в лицо. Толпа смолкла, перестала жевать, но ведь обыкновенное дело в лихие дни. Главное, что не меня убили…
И здесь к чекистам бросился тоненький молодой человек в хорошем костюме, лаковые ботиночки прикрывали замшевые гамаши, в руке тросточка – он словно сошел сюда с довоенного Невского проспекта.
– Мерзавцы! Убийцы! – кричал с породистым акцентом. – Как вы смеете убивать людей, негодяи! – Он был сразу и бесповоротно обречен, в толпе – без всякого уже ужаса, но с большим любопытством ожидали, что сейчас произойдет. Старший потянул маузер, но в это мгновение путь ему пересекли две монашки. «Матушки, – отвлекся чекист, – благословите заблудшую душу…» – сложил ладони, протянул, старая монахиня смачно плюнула: «Изыди, антихрист!»
– Вот, гражданы! – завопил чекист. – Вы все видите воочию, что поповщина не желает сотрудничества с советвластью! Наглядная агитация, товарищи! Я так про себя думаю, что в мое приставание к етим бабцам никто всерьез и не поверил!