Кому ты нужен - стр. 16
Агата кивнула, легко встала и пошла по кафе, наводя порядок и общаясь с гостями.
Томас вернулся к своим мыслям. Он не может отказаться, потому что – присяга. Это работа, в конце концов! Думал Томас о том, чтобы подать в отставку, всё подходящий момент выбирал. Теперь выясняется, что в прошлом любой момент был подходящим. В настоящем и будущем такого момента уже не будет. Мог бы он сегодня утром подать рапорт об увольнении со службы? Мог бы. Почему не подал? Ждал. Ждал сигнала от Вселенной.
«Отказаться? Нет ни одного довода. Я должен это сделать. Как бы ни было тяжело – это долг, это работа. И уважая Брагина, признавая его гений и даже величие, дело должно быть сделано красиво. Жалко Брагина; но если это должно быть сделано, то лучше всего, если это сделаю я», – уговаривал себя Томас.
А вот потом – рапорт, увольнение и новая жизнь с чистого листа. Такое возможно в тридцать семь?
Томас не сомневался в успехе операции. Операция глубоко проработана Управлением. Они знают место жительства Брагина. Им известен его режим жизни и работы. Они знают его машину. Знают окружение. К тому же Томас – лучший диверсант и хороший ученик Брагина, хоть и заочник. Если честно, Томас считал себя лучшим учеником Брагина. Так что осталось придумать достойную пьесу и разыграть ее как по нотам.
1.8.
По больничному коридору бодро и уверенно шли две молодые женщины в белых халатах. Роза Наумовна Каплун – лечащий врач, за которой закреплены четыре палаты с девятнадцатой по двадцать вторую, и её помощница, медсестра и в ограниченном смысле подруга Тамара. В коридоре было тихо и безлюдно: до окончания утреннего обхода больным и выздоравливающим следовало находиться в палатах.
– Говорила тётя Фима: иди, Розочка, в ветеринары, – сказала Роза Наумовна, открывая дверь палаты.
– А Вы? – спросила Тамара.
– Я её так не любила, что назло отморозила уши, – закончила мысль доктор Каплун, входя в палату.
Следом в палату зашла Тамара, закрыла дверь и встала за спиной Розы Наумовны, приготовившись записывать в блокнот назначения и распоряжения доктора.
– Уже лучше? – спросила доктор, и пациенты загалдели о том, что им тут хорошо, что наружу они точно не хотят и что их и здесь неплохо кормят.
– Кто старший? – спросила Роза Наумовна, прекрасно зная ответ; но ведь следование традициям – тоже лекарство.
– Я, – сказал Станислав Владимирович, потомственный москвич.
– Докладывайте-докладывайте, Станислав Владимирович, как вы тут?
– В целом хорошо, но есть одна просьба.
– За просьбу потом. Потери есть?
– Нет, все живы-здоровы.