Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши - стр. 12
– Желаю вам счастья, – произнес Беглар, – не задерживайтесь. Погоню вышлю минут через сорок. Мои сыновья как раз вернутся из бани. Думаю, они захотят тебя убить.
– Естественно, – кивнул Арменак.
Он шагнул к забору. Но тут выяснилось, что скакун околел.
– Ничего, – сказал Беглар Фомич, – я дам тебе мой велосипед.
Арменак посадил заплаканную Сирануш на раму дорожного велосипеда. Затем сказал, обращаясь к Беглару:
– Хотелось бы, отец, чтобы погоня выглядела нормально. Пусть наденут чистые рубахи. Знаю я твоих сыновей. Не пришлось бы краснеть за этих ребят.
– Езжай и не беспокойся, – заверил старик, – погоню я организую.
– Мы ждем их в шашлычной на горе.
Арменак и Сирануш растворились в облаке пыли. Через полчаса они сидели в шашлычной.
Еще через полчаса распахнулись двери и ворвались братья Терматеузовы. Они были в темных костюмах и чистых сорочках. Косматые папахи дымились на их беспутных головах. От бешеных криков на стенах возникали подпалины.
– О, шакал! – крикнул старший, Арам. – Ты похитил нашу единственную сестру! Ты умрешь! Эй, кто там поближе, убейте его!
– Пгоклятье, – грассируя сказал младший, Леван, – извините меня. Я оставил наше гужье в багажнике такси.
– Хорошо, что я записал номер машины, – успокоил средний, Гиго.
– Но мы любим друг друга! – воскликнула Сирануш.
– Вот как? – удивился Арам. – Это меняет дело.
– Тем более что ружье мы потеряли, – добавил Гиго.
– Можно и пгидушить, – сказал Леван.
– Лучше выпьем, – миролюбиво предложил Арменак…
С тех пор они не разлучались…
Я обнял тетушку и спросил:
– Как здоровье?
– Хвораю, – ответила тетушка Сирануш. – Надо бы в поликлинику заглянуть.
– Ты загляни в собственный паспорт, – отозвался грубиян Арменак. И добавил: – Там все написано…
Между тем гости уселись за стол. В центре мерцало хоккейное поле студня. Алою розой цвела ветчина. Замысловатый узор винегрета опровергал геометрическую простоту сыров и масел. Напластования колбас внушали мысль об их зловещей предыстории. Доспехи селедок тускло отражали лучи немецких бра.
Дядя Хорен поднял бокал. Все затихли.
– Я рад, что мы вместе, – сказал он, – это прекрасно! Армянам давно уже пора сплотиться. Конечно, все народы равны. И белые, и желтые, и краснокожие… И эти… Как их? Ну? Помесь белого с негром?
– Мулы, мулы, – подсказал грамотей Ашот.
– Да, и мулы, – продолжал Хорен, – и мулы. И все-таки армяне – особый народ! Если мы сплотимся, все будут уважать нас, даже грузины. Так выпьем же за нашу родину! За наши горы!..
Дядя Хорен прожил трудную жизнь. До войны он где-то заведовал снабжением. Потом обнаружилась растрата – миллион.