Комната спящих - стр. 10

Оказалось, что одной из пациенток как раз должны были делать электрошок.

– Почему бы не сейчас? – проговорил Мейтленд, ведя пальцем по строчкам в карте. – Я немного модифицировал стандартную процедуру. Думаю, вам будет интересно.

Пациентка была совсем юная – пожалуй, моложе двадцати. Светло-русые волосы коротко подстрижены, нос и щеки покрывали веснушки. Она была похожа на мальчика.

Мейтленд подкатил тележку к ее кровати. Шнур тянулся по плиткам пола, соединяя электрошоковую машину с розеткой в стене. Прибор оказался старый, я ожидал увидеть что-то посовременнее. Снаружи аппарат покрывало темное, красноватое дерево, а под крышкой пряталась контрольная панель из черного пластика. Белые надписи под каждой ручкой объясняли их назначение, вокруг двух я увидел цифры. Через полукруглое окошко можно было следить за напряжением сети. Массивные электроды – бакелитовые ручки с округлыми металлическими краями – хранились в боковом отделении.

Я удивился, почему медсестра не зовет коллег. Мейтленд заметил мое недоумение и пояснил:

– Я изобрел очень удобную вещь, и теперь для процедуры требуется только одна медсестра.

Мейтленд показал мне подвешенный под кроватью рулон. Он положил руки пациентки ей на грудь, развернул холстяную простыню, накрыл ею девушку, а потом туго натянул и закрепил, фиксируя пациентку.

– Видите, эта штука заменяет четырех медсестер!

Я заглянул в карту и прочел, что пациентку зовут Кэти Уэбб. Медсестра вытирала ей лоб.

– Разумеется, – продолжил Мейтленд, – проведение электрошоковой терапии во сне имеет огромные преимущества. Пациент не испытывает тревоги, а значит, можно назначать более длительные и интенсивные курсы.

Мейтленд взял кусочки ваты и смочил их в соляном растворе. Затем ловко обернул в них электроды и протянул мне. Все это напоминало торжественную церемонию.

– Вы не могли бы?..

– Конечно.

Я взял электроды и приложил к вискам девушки. Мейтленд повернул ручку, включая напряжение, и стрелка в окошке проделала дугу от одного края шкалы до другого. Я заметил, что оба показателя – и «напряжение», и «время» – были поставлены на максимум. Когда я задал Мейтленду уточняющий вопрос, тот ответил, что в «самых тяжелых случаях» требуются «самые сильные стимулы». Пока мы разговаривали, медсестра вставила в рот девушки резиновый кляп. Это делалось, чтобы пациентка не прокусила себе язык.

– Готовы? – спросил Мейтленд свою помощницу. Медсестра взяла девушку за подбородок и кивнула. Затем Мейтленд перевел взгляд на меня:

– А вы?

– Да, – ответил я.

Мейтленд улыбнулся и взглядом указал на ручку, переключавшую два режима – «безопасный» и «лечение». Ручка переместилась легко и тихо щелкнула. Тут стрелка в окошке резко дернулась, а лицо пациентки исказила гримаса. Мейтленд выключил машину, а я убрал электроды обратно в боковое отделение.