Коммунизм - стр. 38
Собеседник смотрел на меня теперь уже насмешливо. Как на форменного дурака.
– Давно такой наивной хрени не слышал.
– Да почему наивной-то?
– Потому. Хрень всё это. Мы только на себя можем рассчитывать. Никаких суперменов из СССР для нас не существует. Никто нам не поможет, кроме нас самих.
– Да почему, ёпэрэсэтэ?! – недоумевал я. – Если существует официальный канал переправки людей в Союз, то можно построить и неофициальный. Всё абсолютно реально! Политбюро должно быть заинтересовано в этом.
– Да ни хрена ты ничего не знаешь про Политбюро. В чём оно заинтересовано, а в чём нет. Ответ отрицательный. Ты, может, и не просёк этот момент сразу, но у нас в Комитете не одобряют эти эскапистские настроения. Они только удаляют нас от цели.
– Да не в Комитете тут дело! – негодовал я, и почти уже в голос. – Это ты зажрался, нэпман! Оброс, блин, соляриями и стрелковыми клубами, сыт, доволен, ничего менять не хочешь. Автоматы по кругу передаём, как сироты какие, на бой выйти не с чем, а ты жиреть собрался, сука!
Человек встал и направился к выходу.
– Брынза! – крикнул я ему в спину, нарушая все писанные и неписанные законы.
В раздражении он обернулся. Тут же поспешил вернуться за свой только что покинутый стул, чтобы окружающие не обращали на нас внимание.
– Я для тебя двоих парней завалил, – выцеживал я сквозь зубы ярость. – Даже не спрашивал, зачем это нужно. Надо – значит, надо. Революционная необходимость. А они нормальные парни были. В ночной клуб приходили – со мной за руку здоровались. Анекдоты рассказывали. Но раз ты попросил, у меня никаких сомнений не было. И жалости никакой. А сейчас ты мне в такой ерунде отказываешь!
– У меня нет денег на твои забавы, – ответил он успокаивающим тоном, словно я вот-вот готов был вгрызться ему в горло. Да я и был готов. – Дядю я кидать не могу и не хочу. У вашей Звёздочки есть оборотные средства, покупайте, играйтесь, я вам запретить не могу. Но не более того. Повторяю сказанное: ответ отрицательный.
Он снова поднялся, на этот раз живее, решительнее и торопливо, почти бегом засеменил к выходу. Недовольно приподнял руку, чтобы взглянуть на часы – они блеснули из-под рукава рубашки. Хорошие часы, дорогие, небось.
– Ты об этом пожалеешь! – крикнул я ему в спину.
Брынза напрягся, будто мои слова догнали его и больно ударили по голове, но не остановился и оборачиваться не стал. Он спешил покинуть заведение.
Следующие минут пятнадцать я нервно допивал текилу и отчаянно материл этого нэпманского ублюдка. Гнида, пидар, сука продажная!
Поворот этот оказался для меня воистину неожиданным. Я и представить не мог, что получу отказ от товарища по Комитету. Да ещё в деле, которое столь важно для всех нас.