Комфорт проживания и самосотворение - стр. 11

Не замечали раньше, но у Петровны̀ вроде как усы с бородой прорастают. Народа с утра не было, она, явно не похмеленная, но энергичная, толкала грязные простыни в стиральную машинку. Пахло табачной тухлятиной, жареным салом и эротическими испражнениями. Самая питейная обстановка среди этих ароматов, дерматиновых диванов на автомобильных покрышках. Петровна̀, хоть и была прибита водкой, но выглядела на пятерку, ночью, похоже, было много народу. Кто-то и как-то постоянно подогревал эти хотелки, а главное, что моглось, – верно, в еде и водке были молекулы бодрости и настроения. Только расставили бутылки, как позвонили в дверь, принесли шашлык, который, пока шли, их товарищ заказал. Только налили – опять позвонили, зашел тот красивый, молодой, из кабриолета. Он как-то уверенно подошел к Сла̀ву, назвал его по имени, поздоровался за руку. Из сказанных им нескольких слов стало понятно, кто это. Кое-кому правитель назначал детей: вот это был назначенный сын одного спортсмена, знакомого Сла̀ва. Тот был богат, но с малым объемом головного мозга. Ему предназначенного мальчика он воспитывал настоящим мужчиной, и с самых юных лет по разным поводам заказывал ему проституток. Большой товарищ не удержался от вопроса: что же он тут делает, если у него на улице такие красавицы-грации. Юноша хмыкнул по-боксерски и ответил, что с теми надо куда-то ехать, да еще и целоваться. Кому такое надо? Большой товарищ как-то разом сник, видимо, впал в размышления на тему «вот бы его такие расцеловали». Молодой крутнулся и исчез. Петровна̀ разом опорожнила две рюмки, и по всему было видно, что ей хочется рассказать что-то интересное, но пока крепилась. После четвертой крепость ослабла, и она поведала, что этот молодой – ее постоянный гость, который приходит сюда на свидание с барышней. Петровна̀ победно подчеркнула, что та барышня – ее сверстница. У большого товарища при упоминании сверстницы Петровны̀ поднялась бровь и замерла приподнятой. Петровна̀ хотела еще что-то добавить, но в дверь опять позвонили. Зашел мужик, как оказалось, сутенер; он закатил речь, в которой не было знаков препинания и полов, только гендерные принадлежности. Мужик рассказал, что везде бывает, где педерастия, педофилия и скотоложство, и везде он призывает к главному завоеванию нынешней жизни – толерантности. Сла̀в понял, что это был настоящий, официальный сутенер, работа его была почетной и востребованной, а цели понятны – создание лучшего настроения у страждущих. Сутенер закончил речь во здравие и завел девочек. Похоже, лампочку в прихожей поменяли, и картинка стала четче. Товарищ пытался не повторять ошибок и крепился, но явно одна ему понравилась сильно. Он, приобняв ее за плечи, повел забороть на дерматин. Сла̀в предпочел остаться наедине с Петровно̀й, они налили по рюмахе, и она, явно смакуя, продолжила тему о молодом и красивом и о своей, как она выразилась, сверстнице. Оказывается, он регулярно сюда ходит, а бабушка-сверстница удовлетворяет его в зад специальными игрушками. Петровна̀ порывалась показать их, но Сла̀в отказался. Конечно, зачем же молодцу куда-то ездить, да еще и целоваться, кому же это надо? А в этом чумном бараке предоставляли не только угол, но и сервис с инструментарием.