Командировка в обитель нежити - стр. 16
Было от чего прийти в отчаяние! Семён не считал себя человеком тщеславным, однако в глубине души рассчитывал, что к завтрашнему дню, когда в Макошино прибудет следственная бригада из райцентра (куда телеграфировали обо всём случившемся), у него будут уже наготове имена главных подозреваемых. А старики Варваркины уж никак не тянули на преступников, способных содрать кожу с троих здоровенных мужиков и перемолоть им все кости.
Участковый со вздохом достал из ящика письменного стола бланки протоколов допроса, но что в них заносить – понятия не имел.
– Русский, немец и поляк танцевали краковяк, – с мрачным выражением пробормотал он.
В этот момент дверь отделения милиции распахнулась, и в кабинет Лукина ввалился бригадир строительной бригады, звавшийся Тихоном Тихоновым – будто в насмешку над его трубным голосом.
– Ну, и кто с моими ребятами такое сотворил? – прямо с порога пробасил он.
Что мог ответить ему Лукин? Пересказывать то, о чем поведали Варваркины, он не решился. И преподнес бригадиру версию: Русскова, Немцова и Полякова заманили в баню неизвестные преступники, может статься – душевнобольные. Напоили мужиков до полного бесчувствия, а потом прикончили зверским способом.
– Да я этих изуверов голыми руками задушу! – Проревел бригадир и в доказательство выставил перед собой толстенные ручищи. – И не стану дожидаться, пока из райцентра приедут какие-то там следователи! Сегодня же, в ночь, пойду в ту баню и этих… (он произнес непечатное слово) там подкараулю. Коль они один раз там были, придут и вдругорядь!
С теорией о том, что убийца всегда возвращается на место преступления, был знаком даже Семён Лукин. А потому, ничтоже сумняшеся, он хлопнул бригадира по плечу и заявил:
– Вместе туда пойдем! Устроим засаду. Оружие у меня есть, и, кто бы в баню ни заявился, вдвоем мы их всяко повяжем!
6
На этом месте поразительный сон Скрябина словно бы скомкался – однако не закончился. Николай вновь очутился возле жерла черной воронки, только уже под ним – как будто в глазусмерча. И некая сила стала вталкивать его в этот глаз. Да и сам он помогал ей, как мог, поскольку осознавал: там, внутри черноты, он должен еще увидеть нечто – самое главное. Вначале его голову и плечи обволок мрак; затем он втиснулся в воронку до пояса; и, наконец, оказался внутри неё целиком, всем своим существом ощутив, что он скакнул вперед во времени – недели на три или четыре.
Он снова был в Макошине, но уже в начале лета. Трава стала густой и пестрела цветами, а вода в Оке переливалась бликами, отражая полуденное солнце. Николай – уже в своей собственной ипостаси – находился на речном берегу, а чуть в отдалении галдело на разные голоса несколько десятков людей, собравшихся у самой кромки воды. И двое из них – дюжие мужики – держали на весу оплетенный веревками сверток. Скрябин, тотчас уразумевший, как они собираются поступить с этим (