Командировка - стр. 63
Сейчас Паперного интересовал посетитель – мэр города, нужный для больницы человек.
В больнице царит нищета: а вдруг мэрия подбросит денежку? О лекарствах уже не было и речи. Больному говорят прямо: хочешь вылечиться – раскошеливайся, не можешь – обращайся в бюро ритуальных услуг. Но если и там дать нечего – твой труп запечатают в полиэтиленовый пакет, и будешь ты, как в мавзолее: полиэтиленовый пакет не поддается тлену, в нем тебя отвезут в могильник – по документам он коммунальный, тебя положат рядом с такими же, как и ты, бедолагами, и вас прикопает бульдозер горкоммунхоза. Несостоятельные горожане свою траншею знают и называют ее, как при ящуре, скотомогильником.
Крематорий законсервирован, так как отключили газ. За газ Украина задолжала России многие миллионы долларов. Оказалось, дешевле вернуться к традиционному способу погребения. Запорожцы хоронили своих товарищей в степи, на просторе, ножами вырезая жирный чернозем. Сейчас обходились лопатой – это состоятельные, остальные предпочитали бульдозер: быстро и легко.
Уже на крыльце, встречая Славка Тарасовича, главврач напомнил:
– Больные голодают.
– Кормите лучше, – был мгновенный ответ.
– Было б на что…
– В бюджете города все предусмотрено.
– Да, но мы третий месяц без зарплаты.
– Отпустите больных, – предложил Славко Тарасович. – Нашли же выход в местной тюрьме: всех под амнистию – и на свободу.
– Да, но уголовники – народ здоровый.
– Вот и сделайте своих людей здоровыми. Понаблюдайте, как в России лечат своего президента: день-два – и он как огурчик. Учитесь сокращать сроки лечения.
– Шутите, пан мэр.
– Шучу, шучу, – добродушно отвечал Славко Тарасович. – А деньги скоро будут. – Наш президент ездит по дальнему забугорью. Просит кредиты. Так что Европа нам поможет. А это значит, кое-что перепадет и медицине.
– Это я читал, – скупо улыбнулся главврач. – Жить стало плохо.
– Вам, Рувим Тулович, всегда было плохо. И тогда… И вот, оказывается, теперь.
– Тогда было страшно. Зато сытно.
– А что ж вы не уехали?
– Старое дерево не пересаживают. Да и жена у меня украинка. Казацкого роду.
– Я тоже казацкого, – раздраженно сказал Славко Тарасович. – Да кровь у наших детей разная.
Рувим Тулович молча проглотил обиду. У самой палаты мэр спросил о самочувствии больного.
– Ему уже лучше, – ответил главврач.
– Смотрите, не вылечите – голову оторву.
«Батько был страшней», – только и подумал Рувим Тулович, услужливо открывая дверь палаты.
Увидев Ивана Григорьевича, обложенного теплыми одеялами, Славко Тарасович кивком головы поздоровался с Анастасией Карповной, а больного ласково упрекнул: