Командарм - стр. 49
– Лейтенант Бовин, вы говорите?
– Да, но может быть, и другие пограничники такие же! Я сталкивался только с лейтенантом, с остальными просто познакомился на общем построении и объявил, что теперь они проходят службу в разведке шестого мехкорпуса.
Тут я слукавил: во-первых, что больше ни с кем из пограничников лично не общался, а во-вторых, что передаю в разведку всех вышедших стражей границы. А зачем ему знать, что я не всех пограничников передал в его распоряжение. У меня же есть ещё служба, которая очень нуждается в проницательных людях. Куда нам без контрразведки, без специалистов, способных выявлять вражескую агентуру, да и просто добровольных помощников фашистов. Судя по перипетиям начала войны, немцы явно нас в этом вопросе переиграли. Иногда складывалось впечатление, что в больших штабах агент агента погоняет. Не могут же из умных голов появляться такие идиотические команды, как поиск немецкой танковой дивизии, прорвавшейся в тылы 10-й армии, или запрет открывать огонь по заходящим на бомбёжку немецким самолётам. Конечно, может быть, в штабе 10-й армии народ находится в глубоком запое, но тогда немцы просто обязаны на парашютах сбрасывать возле штаба 10-й армии по несколько ящиков лучшего шнапса.
В моём корпусе наверняка тоже имеется немецкая агентура – не могли гитлеровцы оставить без внимания самый мощный корпус РККА. А надеяться, что существующие структуры особых отделов смогут выявить шпионов, не приходится. До войны в спокойной обстановке не выявили, то сейчас, когда многие особисты погибли, службы НКВД куда-то испарились, архивы недоступны, найти засланных врагов традиционными методами невозможно. Только интуитивно можно хоть как-то бороться с этой бедой. А кто в такой обстановке может вычислить человека, сотрудничающего с немцами – конечно, люди, которые раньше работали по пресечению контрабанды. Чтобы раскрутить хитроумные схемы контрабанды, тоже многое строилось на интуиции. Вот таких четверых специалистов я и нашёл среди присоединившихся к нам пограничников. Естественно, я свёл их в отдельную группу, включив в неё двух сержантов, специалистов по силовым задержаниям, и одного мастера по радиоперехвату (это утверждали четверо сослуживцев, те, с кем он вышел из окружения). Сформированная группа предназначалась для теперь уже капитана Лыкова.
Да, вот именно, случилось невероятное. По НКВД вышел приказ – перевести бывших служащих Гушосдора в армейское подчинение. А приказом, подписанным Жуковым, этим людям были присвоены воинские звания, и они были назначены на должности по представлению Пителина. В частности, Бедин теперь стал подполковником и начальником службы тыла 6-го мехкорпуса, а Лыков получил по шпале в петлицы и должность начальника особого отдела корпуса. По бумагам штатная численность в его отделе была вполне нормальная, а фактически в управлении корпусом имелось только три особиста. С убитыми или тяжелоранеными всё было понятно, но, кроме этих безвозвратных потерь, существовала ещё одна убыль – командиры, носители немалых секретов, непонятным образом куда-то исчезли. Примерно так же, как куда-то исчез командир 4-й танковой дивизии генерал Потатурчев. Я допускал, что эти люди могли попасть в плен, и вполне вероятно, все наши коды и другие секреты известны фашистам. Именно поэтому, в нарушение всех инструкций, для переговоров по рации ввел свои собственные кодовые слова и пароли.