Командарм - стр. 10
На улице было ещё темно, а значит, можно особо не беспокоиться из-за незапланированной задержки в движении нашей колонны. Да в общем-то после такой встряски люфтваффе несколько дней вряд ли будет особо надоедать. Пока подтянут резервы, залижут нанесённые ребятами Черных и Половцева раны, можно двигаться и в светлое время. Так говорила моя логика, но очко-то не железное, поэтому от греха подальше и тронулись в 22–30. Я глянул на свои часы – ага, сейчас 1-43, похоже, окраины Белостока уже проехали, и до места назначения осталось совсем немного.
Пункт назначения был хорошо известен большинству бойцов и командиров нашего сводного отряда. Ещё бы, ведь это был городок Хорощ, в окрестностях которого совсем недавно (до войны) дислоцировались подразделения 7-й танковой дивизии. Такая рокировка и есть пример превратности жизни военного – испытав массу трудностей и пролив море крови, сделать круг и вернуться обратно в то место, где всё началось, чтобы снова кинуться в омут неизвестности. А это сделать придётся, успокаиваться и расслабляться нельзя – только наступление даёт шанс выжить. Вот, согласно моей наглой и сумасшедшей идее о наступлении на Варшаву, между Хорощем и Сурожем по западному берегу реки Нарев и происходило сосредоточение ударного кулака. Безумной эта идея могла показаться только фонам и геррам, а значит, по моему мнению, немцы не ожидают этого, и мы имеем хоть небольшой, но шанс добиться успеха.
Конечно, как человек, закончивший военную академию, я понимал нелепость любого плана наступления – армия находилась в плачевном состоянии. Инфраструктура разрушена, людские потери кошмарные, убыль техники колоссальная, централизованного снабжения просто нет, о связи или, там, воздушном прикрытии даже говорить не приходится. Но делать-то нечего, спасать Россию надо, и кто, кроме нас, это сможет сделать? Половцев показал, чего можно добиться нетривиальными действиями. Его пример укрепил моё решение наступать, несмотря ни на что. Пусть неимоверно трудно, пускай красноармейцы и командиры плохо подготовлены, но ждать манны небесной в виде свежих дивизий и сталинских соколов нельзя. И моя прежняя реальность подтверждение этому. Там после первых немецких ударов армия тоже была дезорганизована и понесла большие потери. И надежда у людей оставалась только на получение ресурсов и пополнение в тылу. А значит, отступать до воссоединения с основными силами Красной Армии. Что из этого получилось, я знаю. И не хочу многомиллионных жертв моего народа. «Безумству храбрых поём мы песню» – так писал Горький. Вот и я хотел, чтобы русский народ спел о нас, о своих героях.