Колымские рассказы. Стихотворения (сборник) - стр. 69
После кратких переговоров на вахте меня впустили во двор «Дома Васькова». Низкий, приземистый, длинный корпус тюрьмы из гладких тяжелых лиственничных бревен. Через двор – две палатки, деревянные здания.
– Во вторую, – сказал голос сзади.
Я ухватился за ручку двери, открыл дверь и вошел.
Двойные нары, полные людьми. Но не тесно, не вплотную. Земляной пол. Печка-полубочка на длинных железных ногах. Запах пота, лизола и грязного тела.
С трудом я вполз наверх – теплее все-таки – и пролез на свободное место.
Сосед проснулся.
– Из тайги?
– Из тайги.
– Со вшами?
– Со вшами.
– Ложись тогда в угол. У нас здесь вшей нет. Здесь дезинфекция бывает.
«Дезинфекция – это хорошо, – думал я. – А главное – тепло».
Утром кормили. Хлеб, кипяток. Мне еще хлеба не полагалось. Я снял с ног бурки, положил их под голову, спустил ватные брюки, чтобы согреть ноги, заснул и проснулся через сутки, когда уже давали хлеб и я был зачислен на полное довольствие «Дома Васькова».
В обед давали юшку от галушек, три ложки пшенной каши. Я спал до утра следующего дня, до той минуты, когда дикий голос дежурного разбудил меня.
– Андреев! Андреев! Кто Андреев?
Я слез с нар.
– Вот я.
– Выходи во двор – иди вот к тому крыльцу.
Двери подлинного «Дома Васькова» открылись передо мной, и я вошел в низкий, тускло освещенный коридор. Надзиратель отпер замок, отвалил массивную железную щеколду и открыл крошечную камеру с двойными нарами. Два человека, согнувшись, сидели в углу нижних нар.
Я подошел к окну, сел.
За плечи меня тряс человек. Это был мой приисковый бригадир Дмитрий Тимофеевич Парфентьев.
– Ты понимаешь что-нибудь?
– Ничего не понимаю. Когда тебя привезли?
– Три дня назад. На легковушке Атлас привез.
– Атлас? Он допрашивал меня в райотделе. Лет сорока, лысоватый. В штатском.
– Со мной он ехал в военном. А что тебя спрашивал капитан Ребров?
– Не знаю ли я Виноградова.
– Ну?
– Откуда же мне его знать?
– Виноградов – председатель Далькрайсуда.
– Это ты знаешь, а я – не знаю, кто такой Виноградов.
– Я учился с ним.
Я начал кое-что понимать. Парфентьев был до ареста областным прокурором в Челябинске, карельским прокурором. Виноградов, проезжая через «Партизан», узнал, что его университетский товарищ в забое, передал ему деньги, попросил начальника «Партизана» Анисимова помочь Парфентьеву. Парфентьева перевели в кузницу молотобойцем. Анисимов сообщил о просьбе Виноградова в НКВД, Смертину, тот – в Магадан, капитану Реброву, и начальник СПО приступил к разработке дела Виноградова. Были арестованы все юристы-заключенные по всем приискам Севера. Остальное было делом следовательской техники.