Колыбель за дверью - стр. 57
– Ты решил, как быть дальше?
– Решу. Не сейчас. Наташа, мне не нравится, как эти люди себя ведут. Мне страшно за тебя. Опасаюсь, я навлёк на твою жизнь худшие неприятности, чем у тебя были до сих пор. Одно утешает – уедешь и будешь далеко от всего.
– Дурачок, – беззлобно подвела итог Наташа. – Закругляйся, поехали.
– Уже, – Максим поднялся и пошёл на выход за Наташей. – Не хочу думать об этом сегодня, подумаю завтра. Нам так мало осталось вместе.
По дороге домой, они сели рядом на заднем диване. Максим взял Наташину руку в свою, а она склонила голову на его плечо. И вот, чудо – все неприятности, проблемы, негатив, дурное настроение – отступили, забились в потаённые норы, развеялись. Стало тепло душе – они готовы были так ехать до самой Риги и обратно, но машина уже через семь минут затормозила у парадной.
А дома Максима ждал сюрприз перемен. Наташа молчала, как красный партизан на допросе, весь упаковочный мусор пребывал в месте, для оного предназначенном и внешне ничто новизны не предвещало.
Когда Максим разделся и переступил порог комнаты, Наташа, зашедшая раньше, включила свет, стояла посреди и громко пропела: «Па-ба-ба-бам!»
Он застыл удивлённый, ошарашенный новшествами, оглядывал преобразившуюся комнату, а в центре подбоченившаяся Наташа, водрузила на журнальный столик правую ножку и привздёрнула длинную юбку до середины бедра.
– Ну, как, – победно спросила она. – Нравится?
– Ты о ножке? – пошутил Максим. – Очень нравится, теперь ни о чём другом уже не думается.
– Маньяк, – ласково усмехнулась девушка и сняла ногу со стола. – Ты вокруг оглянись!
Нет слов, Наташка! Даже не стану сетовать по растраченным средствам – знаю, обидишься. И когда ты успела?..
– А шторы как, нравятся? А это? – и Наташа плюхнулась на диван, поджав ноги и оголив при этом округлые коленки, а руками оглаживая толстое покрывало. У Максима заныло…
– У тебя бездна вкуса, хозяюшка.
– Ты взгляни на спальню, ещё не всё видел, – ей хотелось, чтобы Максим охватил всё сразу и всем тотчас восхитился.
– Ну, ничего же себе, буревятнички, – поразился Максим, а Наташа при этом хитро потупилась. Он понял, это ещё не всё и раздвинул дверцы шкафа. На него смотрела куча обновок, привыкая к хозяину, а он смотрел на них, непривычный к таким дорогим вещам, стесняясь их и чувствуя неловкость.
– Ой, Наташа, куда мне столько! – только и сказал он. – Да как же ты, когда… ой, спасибо тебе огромное, даже не знаю, что сказать.
– Мне вполне достаточно «спасибы», но лучше поцеловать, – проворковала она.
Максим сгрёб её в охапку, целуя и вдыхая, уже ставший родным, запах жасмина с горьковатой ноткой… Наконец, Наташа начала мягко высвобождаться, шепча: