Колыбель за дверью - стр. 18
А первого июня этого года случилось неожиданное событие – на Владимира было совершено покушение. Весь криминальный мир «стоял на ушах», суеты было много. Охрана ослабла, никто не знал, чем закончится этот новый гамбит, в котором фигура осталась на доске, не погибла – выживет Владимир или нет? Состояние его было тяжёлым. Охранник, дежуривший у её дома, не дождался смены. Поднялся к ней наверх и предупредив, чтобы она заперла на задвижку бронированную дверь и никому не открывала, уехал выяснять ситуацию.
Наташа, так соскучившаяся по воле, не собиралась бежать – она даже ещё не знала о покушении. Оставшись «без присмотра», решилась и просто пошла гулять по городу, недалеко от дома, пешком, без сопутствующих мордоворотов и чужих глаз. Побродила пару часов по Парку Победы, покормила уток хлебом, поела мороженого. Она наслаждалась этим давно забытым чувством свободы, когда никто не стоит за спиной и не контролирует каждый твой шаг. Восторг кружил голову. Наконец она вышла на Московский проспект и тихо шла в сторону Монумента героическим защитникам Ленинграда, но дойти не успела. Её, идущую одну по улице, случайно увидел Компостер – один из охранников Владимира, проезжавший мимо. Удивившись такому факту, он развернулся, остановился на её пути, а когда она оказалась неподалёку, выскочил из авто и попытался затащить её в машину – потом уж разбираться, как она оказалась одна на улице. В этот самый момент и вмешался Картузов…
«Дурак он настоящий. Бежать я не собиралась, не готова ещё. Просто погулять хотелось. Я вернусь, деваться некуда», – говорила Наташа.
Когда клиенты уже пошли один за другим, Наташа начала прощаться. Она взяла с Максима слово, что он в течение месяца не станет ходить на работу пешком по этой дороге, а лучше бы ездил на троллейбусе: «Ты пойми, Максим, они очень люди злые и мстительные тоже. Будут каждый день ждать тебя в это время, пока не пройдёшь. Могут побить сильно, убить даже. Это у них правило такое. Обещай, что не пойдёшь там, да? Обещай, Максим». Картузов обещал.
Наташа, успокоенная его словами, мягко поцеловала его в щёку и пошла к выходу.
«Мы увидимся ещё, Наташа?», – с надеждой спросил Максим. Она оглянулась, чуть подумала, улыбнулась печально: «Прощай! Не знаю, увидимся ли вновь. Холодный страх пронизывает кровь», – неожиданно процитировала она. «Прости, Максим, я себе не хозяйка», – и ушла, под мелодичный звон дверного колокольчика.
А через три дня, утром, вскоре после открытия, когда Картузов не ждал от жизни чудес и со щемящим чувством вспоминал Наташу, мучаясь неведением её состояния и нынешних дел, звякнул дверной колокольчик и он услышал то, что хотелось слышать больше всего на свете.