Колыбель качается над бездной - стр. 28

Блуждаю по кнопкам. В кончиках пальцев поднялась температура. Кстати, а может быть такое? Или тут уместно выражение “горят руки” (народное?)? Вхожу в раздел сообщений. Исходящие: пусто. Входящие: несколько, и все почему-то от женщин. Вот какая-то Ледова Марина запечатлела свой визит. Открываю. Читаю: “Солнышко мое, я скучаю. Люблю и хочу”.

У меня остановилось сердце. Дрожащими пальцами срываюсь на следующее: “Как жаль, что теперь я далеко, но наши ночи храню в сердце!” И снова Ледова Марина: “Моя постель все еще хранит твой запах. Люблю!” И снова она: “Спокойной ночи, Солнышко!” И снова…И снова… Душа моя закричала. Громко, оглушая рассудок … Я откинула телефон на смятую постель. Мысли путались, сердце жгло. Через минуту прорвалась смутная догадка. Я вновь схватила телефон. Он был страшно горячий, будто уголек. Вернулась туда, откуда бежать хотелось со всех ног. Пыталась найти дату посланий. Пожалуйста, пусть эта папка окажется ларцом сохраненных писем до меня! И жестокий вердикт: с пятого по двадцатое мая. Я опустилась на кровать, ноги не держали. Ничего не хочу более писать. Вы и без слов чувствуете то же, что и я.

Я положила телефон на прежнее место, застелила кровать, вышла в хмурое утро. За моей машиной закрылись ворота. Этот день я не прожила, а с трудом отдышала. Мой шок прошел, наступила усталая печаль. Мне все было безразлично. К вечеру, казалось, сердце так отяжелело, что перестало умещаться в груди. Я не выдержала. Мое горе воскрылилось, и воспелось, и понеслось к идолу:

Я Вас услышала в ненастье,

Когда все боги замолчали.

Я шла куда-то мимо счастья

С обузой знаний за плечами.

Я знала, как бывает больно,

Как разбиваются иконы,

Как стала я рабой безвольной,

Когда остался шаг до трона,

Как жизнь взласкав наотмашь била,

Как без любви душа черствела.

Я знала, но о том забыла,

Я просто верить Вам хотела!

Он ответил не тотчас: “Как всегда хорошо, но отчего так грустно?”

Ничего я более писать не стала. А он и не настаивал. Пропал на две недели.

Немного успокоившись, я стала анализировать наши отношения. Со мной все более чем ясно. А вот что с ним? Неужели этот человек настолько непорядочен? С другой стороны, разве стал бы мужчина его возраста и статуса бросаться серьезными словами и был бы заинтересован помогать женщине, ему безразличной? И, наконец, насущный вопрос. Посвящал бы ночи (не такие редкие) той, которой не был бы увлечен? В то же время нельзя не признать, что слова “люблю”, “скучаю”, “хочу” красноречивы сами по себе. Еще одна загадка: весь период, в течение которого получены шокирующие меня константы, он находился со мной. Странный человек. Ускользающий мужчина.