Колумбийская балалайка - стр. 23
– Пустая, – констатировала Татьяна за спиной своего начальника.
Михаил обернулся. Встретив недоуменный взгляд шефа, девушка пожала плечами, улыбнулась и отвернулась. Неизвестно зачем огладила невесомое платьице. Потом чересчур легкомысленной для их положения походкой прошлась по камере.
– Курево никто не заныкал? – Вова с надеждой обвел взглядом соотечественников, но увидел лишь жесты отрицания. – Э-хе-хе, вот облом-то. Может, у меня самого что завалялось…
И он принялся прилежно исследовать содержимое карманов вытертых джинсовых шорт.
Тем временем Люба вскочила, сделала несколько шагов по камере, остановилась у двери их темницы и бессильно прислонилась к ней.
Старик Борисыч, как до того Алексей, рассматривал стены:
– А мы здесь не первые посетители.
– И что с того? – подошел к старику Алексей.
– А то, что похищать проезжающих и проплывающих, вероятно, обыкновенное занятие этих людей. Может быть, одна из статей их дохода.
– Ну и?
– Что “ну и”?
– Какой нам с того прок?
– Не знаю, – пожал костлявыми плечами Борисыч, – я вообще ничего не знаю. Знаю, что очень хочу убраться отсюда. Ясно, что это не пограничная застава, не таможенный пункт и не, к счастью, местная тюряга. Значит, убраться можно.
Рядом оказался Михаил:
– Что за жопа, Леха? Откуда Колумбия? Что это за клоуны нас повязали?
– А я что, доктор? – Алексей продолжил обход и внимательное разглядывание стен. Миша пошел за ним.
– Ты оставался в рубке. С этой вот шалавой. – Шедший за ним по пятам Михаил показал большим пальцем в сторону Любки.
– Ну и что?
– Что ты долбишь дятлом – “ну и что”! Достал! – вдруг взорвался Миша и, ухватив Алексея за футболку, рванул на себя. Но тут же понял, что делает глупость.
– Не надо, – попросил Леха, – маечку порвешь. – Он сжал пальцы на Мишином запястье. Подержал так и отпустил. – Не в офисах.
Арендатора утонувшего катера скрутило буквой “зю”, плейбоевский зайчик на майке испуганно запрядал ушами. Раздалось сдавленное Мишкино “у-йо-о-о” и следом разные нехорошие слова.
– Облом, товарищи, – напомнил о себе с циновок Вовик. – Махорки нет, пиво отобрали. Скука в окопах.
Он пригорюнился.
Алексей продолжал разглядывать стены. Борисыч занимался почти тем же самым, но еще и щупал их, отколупывал мелкие кусочки, крутил в руках, изучая, не иначе, состав цемента, пошедшего на постройку.
– Леха, ты бы, падла, упражнялся на этих урюках с “калашами”… – примирительно выдавил Михаил, по-прежнему держась одной рукой за другую.
– У наших гостеприимных хозяев были не “калаши”, – счел своим долгом уточнить Борисыч.