Колокольчики Папагено - стр. 49
– Но почему План? Почему непременно План? Пусть он пишет картины. Ведь он оставил на чистой палитре тюбик с краской. Он всегда так делает вечером, чтобы утром эту краску выдавить на палитру и с нее начать работать. Вот и на этот раз он оставил. Оставил! Это кое-что значит. Он вернется к живописи, и я не буду ему мешать.
– А мне он признался, что не хочет больше вырезывать жучков. – После козьих рожек Натали теми же пальцами изобразила усики.
Наталье это ничего не объяснило, и она спросила:
– Каких это жучков?
– Ну, заниматься мелочами – бесконечной отделкой при отсутствии подлинной сути. Андрей вычитал это выражение у одного китайского поэта.
– Да ведь его живопись – это сама суть. Зимние пейзажи, дачные натюрморты, женские портреты…
– Вот именно. Андрей так и говорил: снова пейзаж, еще один натюрморт или женский портрет. И так без конца.
– А как же иначе? На то и живопись – она… – Наталья припомнила когда-то услышанную от мужа фразу – не выдерживает непосильную духовную нагрузку.
– Вот он и хочет ее бросить.
– Ради чего?
– Сколько можно повторять! Ради постижения Божественного Плана. Ради спасения души. Раз ему это явилось, то картины… Впрочем, не знаю. Я свою душу уже благополучно погубила, хотя Андрей меня успокаивает тем, что Иисус никому не отказывал в спасении, даже проституткам. Словом, все так сложно. До меня многое не доходит. Я ведь в школе совсем не училась – не то, что вы, отличницы.
– Вся наша учеба – вырезывание жучков, – сказала Наталия, все это время сама наливавшая себе коньяк.
Натали что-то покрутила, и в наушниках снова зазвучала музыка.
– Ну, а теперь послушайте меня, девы. – Наталия встала, пошатнулась (даже подломился каблук) и, восстанавливая равновесие, облокотилась о перила лестницы. – Все ваши планы и расчеты – мыльные пузыри. Забудьте о них. Андрей отбывает со мной в стольный град Киев. Адье!
– Ты шутишь? – с безнадежностью в голосе спросила Наталья, прекрасно помнившая, что подруга шутит крайне редко или вообще не шутит.
– У нас с ним все решено. Летим послезавтра. Могу назвать номер авиарейса.
– Час от часу не легче. А Израиль? Лечение? Натали же все устроила!
– Натали? Это ты у нас все устраиваешь, малышка? Давай чокнемся и поцелуемся. – Наталия нагнулась за рюмкой, при этом чуть не упала, но все же выпрямилась, хотя и без рюмки. – Нет, никакого Израиля. Он будет жить в той гостинице. В той самой – для него это крайне важно. Никакая дача, никакие щедрые благодеяния и пожертвования ему не нужны. Зря старалась, милая Натали. Не нужны, потому что для него весь мир – гостиница.