Колокола весны - стр. 4
– А если я вам помогу?
– Нет и нет! Что за прелесть чужой сор?.. Часам к семи выведу я всё в блеск. А вы пока погуляли б по селу… Вот такая моя раскомандировка…
– Ну что ж, – говорит. – В чужой монастырь со своим уставом не бегают. Не побегу и я в ваш теремок. Я принимаю ваше пожелание. Пойду поброжу…
Выпроводил я таки её в прогуляночку по нашим Дворикам.
Вижу, неловко ей. Да что ж делать?
– Эх ты, пластмассовая тупышка! – плеснул Гордей в меня ядовитым взглядом. – Откуда ж взяться ловкости? Человек с дороги… Его подкормить бы надо… А он выпихнул на прогулку!
– Ёшкин кот! Где ж ты раньше был со своим генеральным советом?
– А ты сам не допёр?
– Как видишь…
– Ну, тебе ж и хуже. Ведь еда – волшебный ключик, отмыкает в д10евушке слабинку на передок. Чуешь, от какой радости ты сглупу отмахнулся? Впрочем, тут и перестараться вредно. Слишком сытая еда убаюкивает в гражданочке романтическое желание… Никакой каши не сваришь… Так что переедание тут не лучше голода.
– Вот и хорошо, – хихикнул я. – Боевая ничья. Хоть угощай, хоть не угощай – всё равно расставаться на нулях… Ну, ушла она, я и закружись в хлопотах. Розы её в хорошее ведро с колодезной водой поставил. Прибрал койку…
– Вот это дельно, Нерукопожатый! – похвалил Глеб. – Люлян всегда содержи в порядке. Это ж важнейший стратегический объект! Помни святое «Постель – это не существительное, а место имения»!
– Отдохни с цэушкой… Ну, прифрантил кроватку. Помыл стол, окна. Надёрнул на окна свежие веселушки занавесочки, от покойницы матери остались. Посыпал земляной пол молодыми духовитыми стружками… Фу-у, насилу уморился!
Смотрю, черна у меня печь. Было немного извёстки в черепушке, в германской каске, – с войны всё служит! – кинулся белить.
Белю, а сам думаю. Не за розочками ж она ехала. Она ж будет что спрашивать. Она-то, понятно, знает, что спросить. Да я, дурий лобешник, я-то что стану отвечать? Сам знаешь, язык у меня без контроля. Под раз могу напуржить и на себя, и под себя. Ну раз дурее пьяного ёжика… Да только на что ж мне про себя славушку пропускать? Не-е, дополнительно думаю, не кинусь я гнать пургу от себя. А выйду-ка я на отца Гордея. Подсоветуюсь.
– Какой же я тебе отец? – морщится Гордей. – Всего на пять лет старше. Ты где-нибудь видел пятилетних отцов?
Некоторое время Валерка молчит. Потом спрашивает:
– Так как ты присоветуешь? Писать?.. Не писать?..
– Не тупи! С какой стати за неё арабить? – сердится Гордей. – Ты перед нею особо не проседай. Что, тебе с нею своих тараканов крестить? Не в твою кассу несёт она свою галиматуру… Она будет экскаваторным ковшом башли грести. А ты за неё рисуй? Ты ей так, словесно рубани, что ты не бюрократ, писанину не любишь разводить да и не обучен. Ты всего-навсего скромный токарёк химдымочка.