Колокола судьбы - стр. 7
– Вот уж не думал, – пробасил младший лейтенант, – что и здесь это воронье найдет нас. Радовался: в тылу хоть от «мессеров» отдохну! Отдохнул! Ну что, радист, перейдем поближе к пещере?
– Там скалы. Здесь прием лучше. Будем работать прямо на площадке, возле кошары. Копань, антенну – на дерево!
Пока шел сеанс связи, Беркут, прислушиваясь к звукам проходящего вдали боя, примерял доставленный ему в посылке мундир со знаками различия гауптштурмфюрера СС на петлице. Он делал это с тревожным чувством человека, который вынужден отсиживаться где-то в укромном месте в то время, когда неподалеку сражаются его товарищи.
Андрей, конечно, понимал, что ничем не сможет помочь им сейчас и что свою судьбу им придется решать самим, но все же торопился и нервничал, словно, надев мундир, тотчас же поспешит на помощь.
– А ведь угадали, товарищ капитан, – прищелкнул языком старшина, когда, надевая портупею, Беркут появился в дверях кошары.
– Как после примерки, – согласился Беркут. – Хотя и примеряли по «личному делу». Как считаешь, младшо́й, документы на имя Отто Брандштофа – нашего изготовления?
– Заверили, что надежные. Как я понял, этот Брандштоф отдыхает у нас в плену или в еще более надежном месте…
– К сожалению, в городе в таком звании не появишься. Эсэсовец в чине капитана – это слишком заметно. Тем более что эсэсовцев здесь не так уж и много. Но зато на дороге или в дальних селах…
Закончив передачу текста, радист предупредительно поднял руку, требуя тишины и внимания. Даже орудия вдруг замолчали, словно подчинились воле того, кто сидел сейчас у рации.
В Центре обрадовались, что Беркут наконец обнаружился, и потребовали разворачивать активные диверсионные действия. Кроме того, просили сообщать обо всех передвижениях войск противника в сторону линии фронта, о частях гарнизона Подольска, наличии подпольных организаций в крупных населенных пунктах, а также о появлении новых партизанских групп и отрядов. Ну и, конечно же, продолжать агитационную работу среди населения.
Беркут понимал, что все это – лишь общая программа их действий, поэтому воспринял радиограмму без особого интереса. Но после неожиданного перерыва в передаче, когда радист уже решил, что сеанс связи окончен, передатчик вдруг снова ожил.
Радист Центра извинился за длительную паузу и передал Беркуту просьбу к завтрашнему сеансу подготовить все имеющиеся у него сведения об известной ему германской антипартизанской группе и, в частности, о ее командире, «офицере СС-41». Вплоть до описания его внешности.
Капитану не нужно было особо напрягаться, чтобы понять, что в Москве очень заинтересовались бароном фон Штубером, и что это его засекретили под наименованием «офицер СС-41»