Коло Жизни. Средина. Том второй - стр. 53

– Я не нарочно, – досадуя на самого себя, отозвался Мор и так как он уже привстал с сидалища кресла вновь гулко плюхнулся на него.

– Надобно уметь сдерживать свой гнев, мой дражайший мальчик, – с родительской интонацией в голосе отметила рани Черных Каликамов так, точно имела на это право.

– А, что такое «кюа хэ киюмбе»? – вопросил утираемый Кали-Даругой мальчик, обращая днесь поспрашание к ней.

– Убейте эту тварь, – немедля пояснила демоница, определенно, не придав значения тому, что у нее спросили, ибо была занята более насущным. – Господь Перший я посмотрела апсарас и потолковала с ними. Это то, что нам надо сейчас, просто незаменимые существа. Мальчик Господь Темряй, – и рани перевела взор с лица юноши, которого ласково гладила по спине и голове, просушивая, и воззрилась с нежностью на младшего из Димургов. – Творит все всегда безупречно и такое прекрасное, умное, трудолюбивое, как и сам.

Темряй торопливо направил в сторону Кали-Даруги руку и полюбовно приголубил волосы на ее голове, не скрывая своего трепетного к ней отношения, да улыбнулся, будто видел пред собой заботливую мать.

– Видела бы ты Кали, что наш трудолюбивый и прекрасный малецык тут ноне показывал, однозначно так не сказывала бы, – не открывая рта и, похоже, даже не шевеля губами, продышал Мор и тотчас сомкнул очи, вроде на них давили окрасившиеся в зеленоватые тона пухлые, плывущие по своду облака. – Весьма уродливое, тупое и всепожирающее создание… Точнее не создание, а создания.

– Как же они могли глотать камни? – перебивая, было открывшую рот рани, которая намеревалась поддержать приметно расстроенного Мора вопросил Яробор Живко.

– А, что же делать, мой бесценный, коли все съедено, – торопко проронил Темряй и гулко засмеялся, и немедля его смех поддержал и вовсе зычно загреготавший Велет, который дюже любил шутки Димургов. – Чем-то же надобно набить таковое безразмерное брюхо.

– Скольких из них ты отобрала Кали-Даруга? – между тем негромко вопросил Перший, обращаясь к демонице.

Рани спустив с головы мальчика плащ, провела дланью по его все еще влажным волосам, оные имели такое нехорошее свойство долго сохнуть, и неспешно отозвалась:

– Трех Господь Перший. Минаку, Арвашу и Толиттаму. Я и вам, Господь Перший, посоветовала бы сменить двух Ночниц на апсарас, тех самых которые показались мне весьма бестолковыми. Уж простите, Господь Мор за прямоту, но неких Ночниц и не надобно более восстанавливать. У них явно отсутствует какой-либо умственный рост, а уж внешность и того подавно отпугивает.

Мор купно свел прямые, черные брови так, что высоко подтянулись уголки его глаз, каковые он, впрочем, не открыл, изобразив на своем лице сокрушенность.