Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица - стр. 43
– А вот и не прав ты. При хорошем барине и крестьянам хорошо.
– То-то и оно, что при хорошем, – задумчиво произнес Соколов. – А ежели барин плохой? Тогда как? Люди не должны зависеть от произвола других людей. Но токмо от законов справедливых. Так думаю. Но как сделать сие? Вот этого не знаю. И плохо мне от того, что не знаю.
– Много думаешь о других, Степан Елисеевич…
***
Денщик доложил Соколову о приходе Иванцова.
– Проси! – приказал он. – Зачем этот доклад надобен?
– Так в домах чиновных заведено! – огрызнулся денщик. – А мы чем хуже?
– Не министр я чай и не начальник канцелярии!
– Но чин твой, барин выше его чина, и доклад потому надобен!
– Зови! И кофе для гостя сделай.
– Дак готовить долго, барин.
– Но для меня ты уже сделал?
– Точно так-с, барин.
– Вот мой и принеси чиновнику. С мороза кофе в самый раз!
– Как прикажете, барин.
Иванцов вошел, принеся с собой запах мороза. На его щеках играл румянец.
– Мое почтение Степан Елисеевич. Эх, и морозец то крепчает нынче. У меня новости по делу. Пора нам снова за дело браться. Враги успокоились и расслабились. Вот нам и стоит удар нанести.
Слуга принес Ивану Ивановичу чашку кофе.
– Что за новости? Князь приехал? – спросил Соколов.
– Нет пока. Но доподлинно известно, что его в столице приняли не слишком приветливо. Ничего он не добился. Но нам все равно стоит браться за дело!
– Начальник канцелярии приказал мне пока коней попридержать. Ты сильно-то не рвись вперед, Иван Иванович. Да и с какой стороны только браться за дело? Все бумаги у нас из под самого носа увели. Действительный статский советник Молчанов те документы и листы опросные до сих пор у себя держит. Поди забери, попробуй. Я только вчера обращался к Бергофу, и он сказал, что ничем мне помочь не может.
– А вот у меня кое-что есть! – Иванцов раскрыл свой портфель и подал Соколову желтую бумагу с гербом.
– Что это? – Соколов просмотрел лист и ахнул.
Это была жалоба врача Телегина! И он доносил до властей об обстоятельствах смерти крестьянки Аксиньи Григорьевой, что состояла в крепости у барыни Дарьи Салтыковой.
– Где ты взял этот листок, Иван Иванович?
– Отыскал в архивном ведомстве. Не все Вельяминов-Зернов забрал. Доносов на Салтыкову слишком много! И я подумал, ежели поискать, то найти можно! И вот нашел.
– Год от Рождества Христова 1757-й, – прочитал Соколов дату проставленную на доносе. – А дело есть ли по этому смертному случаю? Кто его расследовал?
– Дела нет. Вельяминов-Зернов забрал его, а только донос остался. Но мы можем провести расследование заново, Степан Елисеевич. Что толку от дела коли оно напичкано лжесвидетельствами?