Коллеги - стр. 9
– Поплыли, проверим?
Они разом бросились в воду. Плыли кролем по солнечной полосе. Брызги, слетавшие с рук, казались каплями вишневого сиропа. Максимов оглянулся и обвел глазами хвойную дугу Карельского перешейка, окаймленную снизу желтой полоской пляжей. Это был Теплый берег, где в этот час тысячи людей готовили ужин.
– Ого-го! О, радость бытия! – заголосил Алексей.
Рядом вынырнул Сашка с вытаращенными глазами и открытым ртом.
– Рубины из сказочной страны! – крикнул он, ударяя ладонью по воде.
Они вернулись к молу и уселись на железной лестнице.
– Через два дня выходить на работу, а Владька еще не вернулся, – сказал Алексей.
Саша вздохнул:
– А мне послезавтра двигаться в свою тьмутаракань. Последние каникулы, прощайте. Грустно!..
– Да не езди ты туда.
– Как это так?
– А так. Папа Зеленин надевает черную тройку, идет в горздравотдел, идет туда, звонит сюда – и дело в шляпе. Неделя угрызений совести в высокоидейном семействе, а потом жизнь продолжается. Вот и все.
– Не пори чепухи, Алешка.
– Тебе очень хочется ехать?
– Нет! – сердито отрезал Зеленин.
– Еще бы! Ведь ты горожанин до мозга костей, потомственный интеллигентик. Вот Косте Горькушину везде будет хорошо…
– Костя мечтал о своей Волге, а уехал в Якутию.
– Потому что в Якутии двойные оклады и надбавка.
– Нет, не поэтому, – твердо сказал Зеленин.
Максимов повернулся к другу. Тот сидел на железной ступеньке, по пояс высовываясь из воды, белесый, тощий и вдохновенный.
– Мальчик, вернись на землю. Да-да, на земле существуют оклады, простые и двойные, и, кроме того, прописка. Уезжающим в Якутию хоть прописка бронируется. Ты говоришь, что место судового врача перехватили, но Якутия-то осталась!
– Прописка – не приписка. Почему я должен дрожать над ней? Это меня унижает.
– Ну хорошо. Ты же знаешь, что я не только это имел в виду. Ты же будешь в медвежьей дыре, в глухомани, хотя и недалеко от Ленинграда. Якутия все-таки экзотика, просторы…
– Я тебе правду скажу. Никто у меня места не перехватывал. Просто на распределении я услышал, что в этом поселке два года не было врача, и попросил туда назначение.
– Браво! – воскликнул Максимов. – Твое имя запишут золотом в анналах…
– Сутки езды от Ленинграда, и нет врача – позор! Поехать туда – это мой гражданский долг.
Максимов не понимал, зачем это он затеял такой разговор напоследок, но что-то его подмывало перечить Сашке.
– Иди к черту! – сказал он. – Противно слушать! Тоже мне ортодокс нашелся!
– Не глумись, Алешка. Помнишь, мы с тобой говорили о цене высоких слов? Я много думал об этом и…
– Я тоже думал и понял, что все блеф. Есть жизнь, сложенная из полированных словесных булыжников, и есть настоящая, где герои скандалят на улицах, а романтически настроенные девицы ложатся в постели к преуспевающим джентльменам. А сколько вокруг жуликов и пролаз! Они будут хихикать за твоей спиной и делать свои дела. Мое кредо – быть честным, но и не давать себя облапошить, не попадаться на удочку идеализма.