Коллеги - стр. 6
– Черт побери, сколько хорошеньких!
– Да-да, – весело воскликнул Зеленин, – хочется танцевать со всеми!
– Это нетрудно сделать. Хлопнем по бутылочке «777», и тебе покажется, что ты танцуешь с женщинами всего мира. Гарантирую полный фестиваль! Так пойдем, выпьем?
– За океан, за паруса, наполненные ветром? – спросил Зеленин.
– За котлы и турбины, – усмехнулся Максимов.
– Нет, именно за паруса. Знаешь, когда я думаю о море, я слышу увертюру к «Детям капитана Гранта». Какая гениальная музыка!
– Довольно, хватит! – оборвал его Максимов. – Пошли.
Они повернулись и увидели, что на них смотрят двое: кругленький, толстенький инвалид с костылем в правой руке и высокий обтрепанный мужчина. Оба основательно навеселе.
– Подожди, Миша, – сказал инвалид и обратился к ребятам: – Молодые люди, разрешите нарушить ваше уединение?
– Пожалуйста. Что вам угодно? – сказал Зеленин.
Инвалид скользнул нетвердым взглядом, и на его лице появилась добрая пьяная улыбка.
– Мне угодно задать вам ряд вопросов. Вы на вид культурные ребята – по одежде и вообще. Студенты? А я человек с незаконченным высшим образованием. Война помешала закончить. Егоров моя фамилия. Сергей Егоров. – Зажав костыль под мышкой, он протянул Максимову руку и воскликнул: – Чем вы живете? Вот вы, молодежь? Куда клонится индекс, точнее, индифферент ваших посягательств? Мы в вашем возрасте знали, что делать, мы насмерть стояли.
– А сейчас больше по этому делу? – Алексей щелкнул себя по горлу.
Инвалид вскинул голову и неожиданно ясным взглядом впился ему в глаза.
– Мы, фронтовики, и сейчас знаем, что делать, а вы, видно, только по Невскому можете шмалять, и ничего больше.
– Это мы-то?
– Ну да, вот такие, как вы, типчики!
– Отваливайте, Егоров, гуляйте. Мы вас не знаем.
Максимова разобрала злость. Он взял инвалида за плечи и стал осторожно поворачивать.
– Руки прочь! – раздался грозный окрик высокого мужчины.
У него было костлявое лицо, скошенное кислой гримасой, словно во рту он держал ломтик лимона. Он обнял Егорова и зашептал:
– Сережа, с кем ты связался, это же мразь, пижонство! А еще оскорбляют героя войны. Вот, друзья, полюбуйтесь, – обратился он к остановившимся прохожим. – Два ничтожных пижона оскорбляют инвалида войны…
– Мы не пижоны! – воскликнул Зеленин. – И мы не оскорбляли его.
– …Инвалида войны, который за них кровь проливал, отдал свою правую ногу. При мне ему миной оторвало ногу в сорок первом под Ростовом. Помнишь, Серега, друг ты мой тяжкий, помнишь окопчик тот? Ты с ПТР лежал, а я с автоматами шагах в десяти. Тут как раз и ахнуло. Потом танки пошли.