Колхозное строительство 7.2 - стр. 37
Маша ведь может из самых великих там ежедневные концерты набирать. Музыкальный фестиваль нон-стоп. И батлы между группами, как на «Уэмбли».
Всё, Масымхан Бейсебаевич! Считайте новый проект, на несколько десятков тысяч иностранцев. И большой стадион. Тысяч на двадцать. Стоять! Бояться! И ещё штук тридцать теннисных кортов с искусственным покрытием. Отнимем один из «Больших Шлемов». У Австралии, например. Тогда и аэропорт серьёзный нужен. Делайте проект – и едем к Косыгину. Тут уже серьёзные деньги, нам с Биком не потянуть.
– Сумасшедший вы, Пётр Миронович! Кремлёвский мечтатель.
– Блин… Конечно же, и Диснейленд! С макетами всех самых известных достопримечательностей. Кремль, Эйфелева башня, Биг-Бен. Ну, с этими диснеевцами я запросто договорюсь – они ещё и деньги забашляют.
– Побежал я, а то вы ещё чего придумаете…
– Бегите, мне с моей ногой за вами не угнаться.
Интерлюдия четвёртая
Я тебя рисую ветром
в небе крупными мазками…
(Павел Кашин)
Кто у нас «Солнце русской поэзии»? Наша радость, наша народная слава? Пушкин – наше всё. Никто и не спорит. Нет, правда.
Но у народа Ямато – нет, даже так: у расы Ямато и Вадзин, они же японцы, они же «гуйцзы», то есть черти по-китайски, есть свой Пушкин. И, в отличие от нас, одними красивыми эпитетами их солнце не отделалось. На острове Кюсю, в храме Тэнмангу, что в Дадзайфу, провинция Фукуока, есть храм посвящённый богу каллиграфии и учения. Как ни странно для нас, им стал обычный человек. Когда более тысячи лет назад бог родился, то звали его не «О, Боже». Чуть проще. Да совсем по-простому – Сугавара Митидзанэ.
Родился и вырос бог в семье учёного Сугавара Корэёси. Как и большинство детей из обеспеченных семей, получил он очень хорошее образование, в совершенстве знал китайский язык и начал свою поэтическую карьеру со стихов именно на нем. Достигнув совершеннолетия, Митидзанэ удостоился учёной степени и сыскал благосклонность императоров Уда и Дайго. Поэт добился успехов в продвижении по служебной лестнице, стал известным и почитаемым чиновником, занимал самые высокие посты. И вот тут борьба за власть династии Фудзивара, которая, как ни печально, враждовала и с кланом Сугавара, помешала Митидзанэ продолжить карьеру правительственного чиновника. В начале десятого века поэт был сослан на остров Кюсю, в Дадзайфу, где, никому не мешая и не участвуя в интригах, написал свои лучшие стихотворения. У нас есть «Болдинская осень», у японцев же – «Дадзайфунская ссылка». К сожалению, великому учёному и поэту было не суждено вернуться в родные края – Митидзанэ умер на острове, куда его законопатили. Прожил немало – почти шестьдесят лет. Представляете, сколько бы написал Пушкин, сошли его император в деревню пожизненно? Но вернёмся к будущему богу.