Колхозное строительство 3 - стр. 31
– Всё! Всё.
– Правда, сделаешь? Я надеялась, схватилась как за последнюю соломинку. Заказала у одной, она-то сшила, но мне не нравится и Марис сморщился.
– Галина Леонидовна! – сделал строгое лицо.
– Волшебник!
– Ещё ведь ничего не сделал.
– Что хочешь, проси. А какое платье будет?
А какое будет? Чёрно-красное и туфельки к нему красные с чёрным бантиком. И ремень красный к платью с пряжкой из червлёного серебра. Стоп. А что мы хотим? Вот удачный момент.
– Галя, а ты генерала Цвигуна знаешь?
Не отошла ещё от платьев, удивлённо глянула.
– Дядю Семёна? Понятно, знаю. Он же муж моей тёти. Его жена – тётя Вера сестра моей матери. А что? У тебя неприятности? – наморщила лоб. Сейчас помогать бросится.
– Нет, нет. У меня как раз всё хорошо, – Пётр указал на заваленный бумагами стол, – Хочу книгу одну написать. Консультация нужна.
– Про чекистов? Про шпиёнов? Здорово. Чур, первая читаю. Хорошо поговорю. Завтра в этом же месте отчитаюсь. Побежала, – и убежала, чмокнув в щёчку.
Чуть Филипповну не сбила, подслушивающую под дверью.
– Тамара Филипповна, сделайте мне кружечку кофе.
Именно, что кружечку. Первые ростки кооперации Краснотурьинского художественного училища и Богдановического фарфорового завода пробились. Совсем другой вкус у кофе стал, чем из стаканов.
Бариста осуждающе качнула головой.
– Пятая сегодня.
А кто сказал, что будет легко?
12
Троцкий говорил:
– Со Сталиным спорить очень сложно: я его цитатами, а он меня – ссылками.
Цвигун приехал сам. В этот же день. Тишков уже разделался с финансами и собирался домой, как опять «распахнулась» дверь. Нужно найти плотников и «уговорить» их перевесить дверь, пусть наружу открывается.
– Пётр Миронович, тут товарищ пришёл. Говорит, что вы его вызывали, – нда, а сзади генерал-полковник чуть ли не в парадной форме.
Пётр Цвигуна не видел. Ну, может, в той жизни, на бездонных просторах интернета. Только вот никто другой пожаловать не должен был. И этот поспешил чересчур. Тоже платье надо. Для жены Веры. Ну, да что уж, сам о встрече просил.
– Пётр Миронович, вызывали, – ржёт и руку протягивает. Значит, не арестовывать.
Как его звать-то? Семён, а дальше? Ай, молодца. Видя замешательство Тишкова, генерал сделал ход первым. Представился.
– Цвигун, Семён Кузьмич, – мордатый, в белом мундире. Красавец.
– Проходите. Присаживайтесь. Чайку, кофию. Конфеты Гуливер остались после набега кубинской делегации. Или печеньки? – стоящая на пороге Филипповна с тоской посмотрела на часы, висевшие на стене рядом с портретом Ильича. Первого.
– После кубинцев. Тогда конечно. Чайку лучше, и без сахара, – Филипповна исчезла.