Колхозное строительство 1 - стр. 34
– Хорошо. На самом деле хорошо. Фотограф мой. А фотографии пусть в фотоателье покрупнее сделают.
– Ещё по ним есть такое предложение. Избил, значит, этот товарищ, который нам совсем не товарищ, жену или ребёнка в пьяном виде, приехал за ним наряд, забрал в милицию и, урезонив, отправил в вытрезвитель отсыпаться. Ну а утром выписали товарищу в суде штраф и отпустили. Так ведь происходит?
– В основном, – согласно кивнул подполковник.
– Вот! А я предлагаю перед отправкой в суд, когда человек протрезвел и уже более-менее в адеквате, разложить его на лавке, спустить штаны и хорошим ремнём выпороть от всей широты русской души.
– Так у нас же вроде телесные наказания революция отменила, – улыбаясь, отрицательно закрутил головой Веряскин.
– А это не наказание. Его через час суд накажет. Это – профилактическая беседа. И обязательно нужно эту «беседу» сфотографировать – на пустой, конечно же, фотоаппарат – и сообщить собеседнику: ещё один привод, и эти фотографии отправятся на эту саму доску почёта кухонных «боксёров».
– А если он пойдёт в прокуратуру и заявит, что его избили в милиции? – сморщился главный милиционер города.
– Ну, шанс такой очень невелик, да и в прокуратуре тоже люди работают – поговорим и объясним позицию партии по защите детей и женщин.
– А что, давай попробуем. У меня у самого руки трясутся и чешутся, когда протокол читаю или беседую с такими выродками. Ещё есть по ним предложения?
– Есть. Не все женщины обращаются в милицию. Не все снимают побои в приёмном покое. Когда участковые станут по собакам обход поквартирный делать, пусть поспрашивают соседей. Если выявятся такие неблагополучные семьи, то сказать, чтобы в случае скандала и побоев вызывали милицию. Обязательно нужно уговорить жену написать заявление, и пусть их потом помирят на суде, но дело в архиве должно остаться. А суд должен предупредить «боксёра»: три таких дела, и это уже другая статья. Это «истязание», и это реальный тюремный срок.
– Какую огромную работу хочешь ты, Пётр Миронович, на нас навесить, – тяжело вздохнул Веряскин, – Но всё правильно говоришь. Так и сделаем.
– Ну вот и замечательно. А теперь давай плавно перейдём к настоящим преступникам.
– Вот как, – хохотнул подполковник, – Ты что, и этих решил ремнём перевоспитывать?
– Нет. Давай поговорим о ворах. Давай сразу отбросим единичные случаи и перейдём к серии. Как, по моему непрофессиональному разумению, это выглядит? Совершил настоящий вор кражу. Потом ещё одну, потом ещё. На пятой или шестой его поймали. Объединили все дела в одно, и на суде дали этому воровайке-рецидивисту три или четыре года. Отсидит он их, погуляет с дружками, да вдруг и обнаружит: денег нет, а опохмелиться просто необходимо. И опять он штук шесть краж совершит. Так, Аркадий Михайлович, или я где-то допустил ошибочку в своих умствованиях? – наклонился к Веряскину Пётр.