Колесо Времени. Книга 14. Память Света - стр. 43

– Опоздали, – прошептал Мелтен. – Видать, забрали наших драконов. В огне они взорвались бы. Отродья Тени заявились сюда, забрали драконов, а склад сожгли дотла.

До смерти уставшие бойцы Отряда стали опускаться на колени. «Прости, Мэт, – подумал Талманес. – Мы сделали все, что могли. Мы…»

По городу раскатился звук, похожий на удар грома. Талманес вздрогнул всем телом. Остальные стали озираться.

– О Свет! – воскликнул Гэйбон. – Неужто отродья Тени пустили в ход драконов?

– Вряд ли, – отозвался Талманес. Чувствуя прилив сил, он сорвался с места, и остальные побежали следом за ним.

Каждый шаг отзывался мучительной болью в боку. Талманес направился по улице со статуями, справа – пламя, слева – неподвижный холод.

БУМ!

Бабахнуло громко, но драконы стреляют громче. Неужто его надежды сбылись и в городе появились Айз Седай? Заслышав этот грохот, Джесамин тоже собралась с силами и, подобрав юбки, бежала наравне с остальными. На третьем перекрестке от склада отряд свернул за угол и выскочил на рычащий арьергард отродий Тени.

Издав невероятно свирепый возглас, Талманес обеими руками поднял меч. К тому времени жжение распространилось по всему телу, дойдя до самых пальцев. Такое чувство, что он превратился в одну из тех статуй, обреченных на погибель в огне вместе с городом.

Срубив голову зазевавшемуся троллоку, он бросился на следующего оказавшегося перед ним врага. Тот плавно отпрянул, с текучей грацией повернув к противнику безглазое лицо и злой оскал, окаймленный бледными губами. Черный плащ оставался недвижим при порывах ветра.

К собственному изумлению, Талманес рассмеялся. «Почему бы и нет?» А еще говорят, у него нет чувства юмора. Он принял стойку «Лепестки яблони на ветру» и нанес удар, силой и яростью не уступавший тому огню, что пожирал его изнутри.

Естественно, преимущество было на стороне мурддраала. Даже в лучшие времена в такой схватке Талманесу понадобилась бы помощь. Тварь двигалась точно тень, перетекая из одной позиции в другую, стремясь ужалить противника жутким клинком. Мурддраал понимал, что для победы хватит одной царапины.

Он задел щеку Талманеса самым кончиком меча, срезав тонкий лоскут кожи. Талманес рассмеялся и с силой парировал вражеский клинок. Не ожидавший подобной реакции, Исчезающий растерялся, изумленно раскрыв рот. Человек должен был кричать, испытывая жгучую боль, должен вопить от осознания, что жизни его пришел конец.

– Таким растреклятым мечом меня уже рубили, ты, сын козла! – заорал Талманес, проводя атаку за атакой. «Кузнец кует клинок». Этот грубый выпад идеально соответствовал его настроению.