Колесо Судьбы - стр. 13
По прибытии я отправился в банкирский дом Латура, с которым обычно имел дело королевский дом Ниена и заложил вексель на тысячу флоринов под обычные десять процентов годовых с начислением сложных процентов. Я рассчитывал, что замысленное мною путешествие в Дивные земли займет года два, а то и три, и таскать с собой вексель было глупо. Гораздо безопаснее взять расписку Латура – она покажет, что я не голодранец, но отнять заветную тысячу ни у кого не получится. Немного наличности, как я рассчитывал, вполне хватит на дорогу. К тому же я надеялся, что как магик сумею заработать в случае непредвиденных расходов…
Таверна, где я обедал в тот день, тоже была в своем роде замечательная: огромная зала делилась на две половины широким проходом. По левую сторону от входа стояли большие столы и скамьи, за которыми посетители ели и пили темное хмельное пиво. А по другую сторону от прохода располагались маленькие столики, за каждым сидел один человек и напротив него оставался свободным стул. Над головой у сидящего был прибит ярко раскрашенный герб. Я насчитал двенадцать таких столиков. Гербы были странные – не те, что рисуют геральдисты для владельцев маноров в Ниене, со львами, волчьими мордами, орлами и стилизованными башнями. Здесь раскрашенные доски больше походили на дерзкие насмешки: у кого огромное ухо, у кого – разинутый губастый рот с крупными зубами, у третьего клинок протыкал ярко-розовый, свернувшийся по-змеиному язык. Фон у всех гербов был темно-красный – густая кирпичного оттенка охра. Входящий в таверну зачастую оглядывался и устремлялся к одному из этих столиков, садился на свободный стул напротив человека под гербом, и клал перед ним одну-две мелкие монеты, после чего склонялся поближе к сидящему. И тот что-то нашептывал гостю на ухо, иногда одну-две фразы, иногда гость добавлял еще одну монету, и тогда получал еще одну порцию сообщений. Наслушавшись вдосталь, гость либо уходил, либо направлялся в огромной дубовой стойке и заказывал себе еду и выпивку.
Происходящее меня чрезвычайно удивило. Я огляделся. На обеденной стороне за соседним столом сидел только один человек, он неспешно ел бобовую похлебку и просматривал записи в маленькой книжке, сшитой из обрезков пергамента. Человеку было лет пятьдесят, может, даже больше, седина уже густо проступала в его каштановых волосах и в коротко подстриженных усах и бороде. Глубокие складки вокруг губ, темные обводы вокруг глаз и набрякшие мешки говорили о серьезной болезни. Одет он был в темный колет из очень плотного сукна, расстегнутый у ворота так, что можно было разглядеть белую батистовую рубашку. Он показался мне смутно знакомым – то есть я точно знал его прежде, но не видел уже много лет. Неужели? Да, точно, Чер-Ордис, бывший комендант Элизеры, из-за его недогляда мы едва не умерли с голоду во время осады, а многие мечники погибли во время неудачной попытки пробиться в Ниен. Да, конечно, это он. Хотя узнать его было трудно из-за отечности лица, морщин, седины. Он тоже не узнал меня, просто скользнул взглядом.