Колеса - стр. 48
– Нравится, а?
Охранник ответил не сразу. Это был уже седеющий бывший солдат, раза в два старше Бретта.
– Скажем прямо, сэр, другого такого не встретишь.
– Единственная разница между вами и мной, Эл, то, что я сам придумываю себе униформу. – И спросил, кивнув на дверь конструкторского бюро: – Много там сегодня народу?
– Да все те же, что и всегда, мистер Дилозанто. Ну а что там происходит – не знаю, потому что, когда я пришел, мне сказали: «Повернись спиной к двери и гляди прямо перед собой».
– Вы разве не знаете, что там «Орион»? Вы же наверняка видели машину.
– Да, сэр, видел. Когда приезжали шишки для приема, ее ведь перевели в демонстрационную.
– И как она вам показалась?
Охранник улыбнулся.
– Сейчас скажу, мистер Дилозанто, как она мне показалась. По-моему, она вся в вас.
Бретт вошел в здание, и дверь плотно закрылась за ним. «Ничего удивительного, если это в самом деле так», – подумал он.
Немалая часть его жизни и таланта ушла на создание «Ориона». Порой, подводя итоги, Бретт думал: не слишком ли много он ему отдал? Не одну сотню раз он входил в эту самую дверь на протяжении насыщенных лихорадочной работой дней и долгих, мучительных ночей, пока из эмбриона идеи родилась готовая машина.
Он с самого начала принимал участие в ее разработке.
Задолго до того, как в конструкторских бюро началась работа над «Орионом», Бретт и другие дизайнеры засели за изучение статистики рынка, роста населения, экономики, социальных изменений, возрастных групп, потребностей, тенденций моды. Был установлен лимит стоимости. Затем возникла идея создания принципиально новой модели. Несколько месяцев ушло на заседания, на которых плановики, дизайнеры и инженеры вырабатывали принципы создания будущей машины. После этого инженеры сконструировали силовой агрегат, в то время как дизайнеры – и в их числе Бретт – мечтали, потом остановились на чем-то конкретном, и «Орион» стал принимать определенные формы и очертания. Пока шел этот процесс, надежды вспыхивали и гасли; планы претворялись в жизнь, ломались, снова выправлялись; сомнения возникали, утихали, снова возникали. Сотни людей принимали участие в создании модели, во главе же их стояло человек пять-шесть.
Дизайнеры продолжали без конца что-то менять: одни изменения были продиктованы логикой, другие шли от интуиции. Затем начались испытания. И вот наконец начальство дало согласие запустить машину в производство – слишком рано, как всегда считал Бретт, – и дело закрутилось. Теперь, когда «Орион» уже значился в планах выпуска, оставалось меньше года до самого решающего испытания – примет его публика или нет. И все это время Бретт Дилозанто больше, чем кто-либо из дизайнеров, вкладывал в «Орион» свои идеи, свои силы, свое художественное чутье.