Колье с лукавой змейкой - стр. 4
Они торопливо прошли мимо извозчицкой коляски, на которую был погружен перевязанный ремнями багаж, и поднялись на крыльцо белёного каменного дома.
В гостиной их с нетерпением ждали.
– Лизанька, Филипп, где же вы ходите, милые? – поднялась им навстречу Лизанькина мама, одетая в тёмное дорожное платье. – Нам пора ехать!
– Задержались на собрании, – извинилась Лизанька.
– Ну-с, – сказал отец, который вопреки нынешней моде, а подчас и благоразумию, продолжал носить галстуки и был в галстуке и сейчас, – пора прощаться.
– Разве мы не едем с вами на вокзал? – удивилась Лизанька.
– Мы с мамой решили, что вам ехать не стоит. Долгие проводы – лишние слёзы. Попрощаемся здесь.
Он прижал дочь к груди:
– Пиши нам чаще.
– Я буду писать вам часто-часто, – Лизанька с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.
Поцеловавшись с отцом, она затем крепко прижалась к маме, и по щекам обеих всё-таки потекли слёзы.
– Кто знает, милая, доведётся ли свидеться?
– Мы обязательно ещё увидимся, мама.
Отец взял за плечи Филиппа:
– Будьте счастливы. И берегите нашу дочь.
– Не беспокойтесь, я позабочусь о ней, – заверил Филипп.
– Вот ещё что, – утерев платком слёзы, мама отвела Лизаньку в сторону и взялась пальцами за чёрный перламутровый ларец, стоящий на комоде. – Здесь кое-какие украшения. Вам хватит на жизнь. Но главное, вот.
Мама извлекла из ларца золотое колье с несколькими драгоценными камнями.
– Это старинное колье с лукавой змейкой принадлежит нашей семье.
– С лукавой змейкой?
– Да, посмотри на застёжку, – мама положила колье на чёрную крышку ларца. – Видишь, застёжка выполнена в виде змейки, которая чуть улыбается. Эту змейку называют лукавой. Колье с лукавой змейкой досталось мне от мамы, а ей от её мамы, моей бабушки. Теперь я хочу передать колье тебе. Говорят, что оно способно помогать своей хозяйке в трудную минуту. Береги его, милая, и пусть оно напоминает вам о нас.
Убрав семейную реликвию в ларец, мама расцеловала Лизаньку и подошла к зятю.
– Храни вас бог, – трижды поцеловала она Филиппа, – вас и нашу дочь.
– Ну что вы, – смутился Филипп. – Мы, комсомольцы, не признаём существование бога.
– Бог так милостив, что любит и комсомольцев, которые не признают его существования.
– Присядем на прощание, – сказал отец.
Все сели на стулья, чувствуя драматичность и неотвратимость происходящего.
– Пора!
Поднявшись, родители вышли из комнаты. Лизанька с Филиппом видели в окно, как они спустились с крыльца, сели к извозчику и, помахав детям рукой, уехали. Лизанька смотрела на то место, где только что стояла коляска, и не могла поверить, что рассталась с родителями так надолго, а может быть, навсегда.