Колдуны войны и Светозарная Русь - стр. 7
После катастрофы 1991 года Россия строит свое государство. Среди напастей, среди наветов, среди бесконечных угроз и опасностей, несмотря на то, что зима близко, русский медведь не ложится в берлогу: он обходит свою тайгу, которая распростёрлась между трех океанов. Русское государство, которое мы возводим, защищается нашей армией, нашим оружием, нашими самолетами, танками, подводными лодками. Но не только этим. Оно защищается великим духом, стоицизмом народа, который привык к невзгодам, и в период напастей не разрушается, не рассыпается на отдельно взятые былинки, а превращается в огромный национальный монолит.
И ещё наше государство зиждется на великой русской мечте – мечте о божественной справедливости, о правде, о красоте, о которой поют все русские художники, все поэты, все проповедники. Россия напоминает птицу, готовую взлететь со своей ветки, готовой начать долгожданное развитие. Напасти, трудности, что свалились на нас, не ломают, а побуждают к действию. Мы готовимся к переменам. Мы готовимся запускать новые проекты, новые заводы, новые университеты, создавать новые научные, экономические, философские школы. Готовимся улучшить нашу жизнь, избавиться от скверны, направить свои помыслы к высоким целям.
Россия прошла свой самый мучительный и сложный период, отринулась от 90-х годов. И мы находимся накануне нового взлёта, нового социального творчества.
Наше государство зиждется на ожидании, на чаянии путеводной звезды, о которой Пушкин сказал: «Звезда пленительного счастья». Эта звезда неизбежной, приближающейся к нам русской Победы.
Победа будет за нами![3]
«Южный поток» иссяк, не успев родиться, не сумев оросить своими живительными силами страны Европы. Скоба, которой надлежало еще прочнее скрепить Европу с Россией, так и не нашла себе применения. И старые скобы трещат, гнутся. Есть ощущение, что Европа всё дальше отчаливает от России. На создание общего российско-европейского дома ушел очень значительный и интенсивный период российской истории. Не русские танки под Магдебургом и Прагой, а стальные русские трубы протянулись в Европу, и русский заполярный газ хлынул чуть ли не на Пиренеи. Вокруг этих труб создавались банки, совместные российско-европейские предприятия, экономические структуры, создалась сложнейшая ткань политических, культурных и даже военных отношений. Но главное – вокруг этих труб в России возник уникальный слой, уникальная страта людей, которые обожают Европу. Обожают её религиозно, видят в Европе светоч всего человечества, считают, что Европа – это кумирня, в которой стоят боги под названием «европейские ценности», поклоняются этим алтарям.