Колдуны и министры - стр. 26
– Как тебя зовут на самом деле? – спросил он Доха.
Юноша молчал.
– Сколько ты заплатил за этот лопух?
– Десять «розовых».
Харрада расхохотался:
– Друг мой! Тебя надули, такая работа не стоит и трех!
Государю стало горько. Два часа они с Дохом говорили, и о «наставлениях Веспшанки», и о «море поучений» и о стихах Ашонны… А о своей беде – или преступлении – Дох, стало быть, не сказал? Или он, Варназд, не так спрашивал?
Меж тем Харрада обнял Доха, подошел к столику, с которого служанка еще не убрала чашечек из-под бобов, и ударом ноги опрокинул столик на землю.
– Великий государь Иршахчан! Если он такой великий – чего он кормит тебя бобами? Садись ко мне – я накормлю тебя мясом!
Так государь Варназд и белокурый юноша, который, как читатели уже догадались, был тот самый Киссур, что утек из городской тюрьмы, подсели к веселящейся компании. Стол был, как говорится, лес мяса, пруд вина. Прибежали девочки, плясали на руках. Потом опять пили. Варназд чувствовал себя счастливым. «Интересно, арестовали уже Нана или нет?» – подумал он, и с досадой вспомнил, что покинул дворец раньше, чем Ишим принес перебеленный указ на подпись. А без подписи арестовать не посмеют, на все этим чиновникам нужна бумажка.
– А почему стражники меня отпустили, – спросил новый знакомый, – если распознали подделку?
– Бедные люди эти стражники, – сказал главарь Харрада, – им казна уже третий год не платит, – денег нет.
– А на что ж они живут? – изумился государь.
– А честные люди сложились и платят, – ответил Харрада.
– Вы воры? – спросил государь.
– Друг мой, – наставительно произнес Харрада, – зачем обижать людей кривыми именами? Положим, у кого-то отняли имущество. Если отнял чиновник, это называется конфискацией, а если отнял простой человек, это называется воровством. А какая разница?
Новый знакомый вмешался в разговор:
– Разница в том, что следует за чем. Кража – это когда отбирают чужое. А конфискация – это когда отбирают украденное.
– Друг мой Дох, – захохотал Харрада, – ты пришел к определению справедливого вора, ибо первыми воруют чиновники и стяжатели, а мы, действительно, грабим лишь награбленное.
Часа через три компания покинула харчевню и пошла берегом канала. Уже темнело. Над водою вставал золоторогий месяц, по воде плыли льдинки и рыбьи кости. У далекого островка в дельте реки, впадающей в канал, разгружалась баржа.
– Вот, – поднял руку Харрада, – показывая на баржу, – истинные воры.
– А что там? – спросил государь.
– Загородная усадьба первого министра Ишнайи, – ответил Харрада.
– Это та, где раньше был храм Шакуников? – спросил юноша, назвавшийся Дохом. Глаза его засверкали, как два раскаленных пятака, и он так и вытянул шею, вглядываясь за реку.