Колдун - стр. 48
Егоша усмехнулся, вспомнив, как чуть не плакал, когда впервые попал в Киев и Волхв оставил его на княжьем дворе. В те дни болотник думал, что никогда уже больше не увидится с другом, но прошла неделя, и появившийся в конюшне Блазень принес от него привет. Тогда болотник еще боялся нежитя – трясся, едва заслышав его голос, а потом как-то незаметно свыкся с противным холодком от прикосновений Блазня и его призрачным видом. Правда, своим шуршанием нежить мешал спать, но идти ночевать в дружинную избу Егоше не хотелось. В конюшне было удобнее – мог уходить, когда желал, возвращаться тоже. Без сплетен и пересудов. А уходить приходилось часто. Волхв предпочитал для встреч позднее время.
– Ты хозяина слушаешься… – почему-то огорченно прошелестел Блазень.
– Так ведь и ты слушаешься, – отозвался Егоша.
– У меня доля такова, – вздохнул призрак. – Я для службы ему создан был.
– Кем создан-то?
– Самим Волховцом, – гордо ответил тот. – Он меня из-за кромки вызволил. А потом заклял, чтобы потомкам его верно служил. Вот и служу.
Егоша всмотрелся в бледное пятно.
– Так говоришь, словно недоволен…
– С чего мне довольным быть? Я – вечный раб. Рабу довольства не положено. А ты можешь быть и счастливым, и довольным, только не хочешь.
Егоша усмехнулся. Речи Блазня развеселили его. Жаловался нежить совсем по-человечески, со слезливой обидой в голосе.
– В чем же мое счастье? – подзадорил его болотник.
– Самому жить, самому долей своей владеть. Егоша насторожился. Показался в словах призрака подвох. Смутный, тайный, словно тень от опасного камня-валуна под гладкой речной водой.
– Ты, никак, подбиваешь меня Волхву перечить? – возмутился он.
– Ни на что я не подбиваю, – растекся белесой дымкой нежить. – А только Волхв ни с кем дружбы просто так не заводит. Для чего-то ты ему нужен. Вот и нынче не из-за красивых глаз тебя у дуба будет ждать… К вечерней звезде.
– А ну-ка катись отсюда! – разозлился Егоша. – Работать мешаешь!
Еще не хватало прислушиваться к пустым наветам на лучшего друга! Быстро подхватив пустое ведро, болотник швырнул его в угол, едва не задев Блазня. Тот увернулся, обиделся:
– Как хочешь. Сам потом пожалеешь…
И медленно выполз в щель. Под закатными лучами солнца он превратился в желтоватую, стелющуюся по земле дымку. В приоткрытую дверь Егоша видел, как, проскользнув мимо дружинной избы, она потекла к городским стенам. На дружинном крыльце, глядя куда-то вдаль, стоял Варяжко. Видать, слишком тихо стоял. Не заметив нарочитого, расстроенный Блазень зацепил его за ногу, и тот, охнув, скатился по ступеням. Невольно Егоша расхохотался. Наметанный глаз Варяжко углядел в воротах конюшни веселое лицо уного. На щеки нарочитого наполз багровый румянец. Теперь начнет цепляться! Спрятав улыбку, Егоша быстро отошел от двери, однако злой голос нарочитого догнал его, ударил в спину: